Борис Жук - Исповедь дурака. Как я ушёл от «нормальной» жизни и стал счастливым

Я попытался вовлечь Киру в круг своих интересов: звукозапись, видеомонтаж, экспериментальную музыку. Сперва она шла мне навстречу – даже взяла у отца ключи от гаража, чтобы мы могли там вдоволь погреметь инструментами. Но вскоре я обнаружил крайне уязвивший мою самооценку факт: внутренний мир моей подруги, сфера её интересов и взгляд на вещи оказались гораздо шире моих. Кира училась на психолога, разбиралась в людях, обладала глубокой, взрослой логикой, незаурядным внутренним миром. Её знания были связаны с жизнью – мне казалось, что она чувствует весь мир, понимает, любит его. Мои же познания в области современного искусства и программирования казались оторванными от реальности, а привычные шаблоны восприятия, суждения – жёсткими, колючими и несуразными на фоне её: текучих, мягких и живописных. Я чувствовал себя кривлякой, который пытается прикрыть пафосом своё неумение жить. Таким же придурковатым балагуром, каким был в школьные годы – превращающим всё в шутку и фарс, не способным на взрослое, серьёзное общение.

Кира тоже понемногу делилась со мной своим миром. Благодаря ей я открыл для себя творчество Бутусова, Стинга, душевное кино, умение расслабляться, гулять и отрываться на всю катушку. Удивительно, что до встречи с ней я по сути не умел отдыхать – всё время пытался делать что-то «полезное». Я совершенно не знал родной город, не интересовался его многообразием, устройством, культурой. И не замечал красоты простых вещей вокруг.

Кира научила меня ловить от жизни кайф. Мы покупали вино, немного еды и шли куда глаза глядят. Блуждали по заросшим зеленью дворам, паркам, валялись на траве, заглядывали в окна, гуляли ночи напролёт, целовались повсюду. А потом возвращались домой, пили чай, танцевали и предавались любовным утехам.

Для меня было своего рода мистическим откровением, что город – это не просто бетонные коробки и сеть дорог для преодоления пути между ними, а ещё и лабиринт из десятков парков, сотен душевных двориков, тысяч человеческих судеб и красоты, которая буквально разлита повсюду для того, кто готов её воспринять. В каждой тропинке, каждом дереве и в каждом окошке – живая история. А ещё музеи, дискотеки, кинотеатры и бары – всё это было создано для удовольствия, которым я так долго пренебрегал, кося под «кибер-монаха», уткнувшегося носом в экран. Таким образом Кира заодно показывала мне, чем можно заняться с ней кроме секса. Ведь алгоритмы ухаживания за девушкой отсутствовали в моём уме напрочь.

Вскоре мои коллеги-соучредители возмутились нашими любовными похождениями, особенно в рабочее время в соседней с ними комнате. Это был первый «красный флажок», регламентирующий границу между работой и личной жизнью.

Пришло время плотно заняться играми. И тут же моим радужным мечтам пришёл конец. Во-первых, стать креативщиком мне не было суждено – все многочисленные сценарии, которые я генерировал десятками, миры, которые до мельчайших подробностей продумывал, ещё будучи школьником, оказались невостребованными. Рынок диктовал свои условия: игры с многомерными мирами и многообразием творческого развития игрока оказались никому не нужны. Нам, как молодой компании, необходимо быстро выпустить простой продукт, скопировать механику одной из известных игр, чтобы привлечь большое количество игроков и «сделать нам имя». Я мечтал о весёлых приключениях с головоломками, RPG и вещах вроде MineCraft’а (хотя тогда его ещё не было и в помине), а пришлось браться за примитивный «мордобой» – симулятор сражений футбольных хулиганов.

Неинтересная работа, конфликтующая с личной моралью, быстро начала изнурять. К тому же, из-за неё не получалось уделять достаточно внимания ни музыке, ни девушке. Но я всё ещё твёрдо верил в то, что «наше дело правое», ставил бизнес на первое место, а девушку, здоровье, друзей и увлечения – на потом. Верил, что, когда мы раскрутимся, – начнётся совсем другая жизнь.

Неприязнь к проекту отчасти компенсировал комфорт нашего офиса. Огромный зал, наполовину выложенный камнем, а на другую половину оформленный под трюм корабля с барной стойкой – очень атмосферно. Три отдельные комнаты и душевая кабинка. Зелёный район. Прохор притащил усилитель и электрогитару, чем несказанно порадовал моего внутреннего экспериментального музыканта. Сохранилось множество записей баловства на этих устройствах, среди которых наибольшую эстетическую ценность представляют наши с Кирой совместные импровизации на гитаре в четыре руки.