Борис Жук - Исповедь дурака. Как я ушёл от «нормальной» жизни и стал счастливым

Папа молчаливо осилил всё. Книги одна за другой переместились «на дальнюю полку». Единственный раз он подошёл ко мне с покет-буком Пелевина «Чапаев и Пустота» и сказал:

– Как будто наркотиков поел. Рекомендую!

Тем временем на работе настал долгожданный момент увольнения:

– Главное – несгибаемое намерение. Смотреть на вещи конкретно, без лишних абстракций: физически удержать не смогут – а значит в крайнем случае будут вынуждены уволить по статье. То есть самое главное здесь – убедить себя самого, что за пределами работы есть жизнь, и она прекрасна, и более чем достойна того, чтобы стремиться к ней; рваться как птица из клетки на свободу.

Учитывай фактор времени, скорее всего, процесс затянется. Придётся постепенно уходить с проекта, выжидать некоторое «время на подумать», потом идти «догуливать» оставшийся отпуск и только потом удастся получить на руки трудовую. Таков порядок.

Я подготовился как следует: узнал приёмы, которые обычно используют директора, чтобы уговорить остаться, настроил себя психологически и вошёл в кабинет начальства со включенным диктофоном. До сих пор иногда переслушиваю эту замечательную запись, где я озвучиваю директору своё твёрдое намерение, свою философскую концепцию Судьбы как всеобщей предопределённости, а он пытается переманить меня, обещая открыть целый отдел под моим руководством, который будет заниматься исключительно тем, что мне интересно. А ещё поучает меня житейской мудрости, повествуя о перспективах семейной жизни:

– Это пока у тебя жены нет, ты говоришь, что у тебя есть деньги «лишние».

И о сложностях делёжки денег между друзьями, которая рассорила многих его знакомых:

– Молодо-зелено! Бизнес начинают с друзьями, а заканчивают с партнёрами.

В этой же беседе вскрываются мои идеалистические представления о нашем будущем игродельном бизнесе. Мне видится, что там я смогу быть свободным художником, путешествовать, генерировать идеи, а исполнением будут заниматься наёмные специалисты. Уже тогда чувствовалось, что это явно слабое место в моей концепции, как и то, что мне не хотелось разграничивать работу и дом, но я изо всех сил убеждал сам себя, что всё к лучшему.

В итоге директор предложил:

– Походи подумай: существуют ли в принципе такие условия, на которых ты мог бы остаться здесь?

– Вот здесь я бы точно не хотел остаться – меня вся эта атмосфера офиса угнетает. И вообще, у меня здесь осанка испортилась, пора здоровьице поправлять.

– Что значит испортилась? Так ты же всё равно сидеть будешь.

– Не-а, я буду лежать – организую себе лежачее рабочее место…

– Ну ладно, скажешь: стул кожаный нужен – купим.

– Диван!

– Ну диван.

– Ага, и бассейн рядом. И во что фирма превратится? В мою личную виллу?

– Ладно, ты человек не глупый. Подумай до завтра.

Я остался непреклонен. Тот разговор ознаменовал начало моей новой жизни. Довольно быстро я передал полномочия тим-лида самой толковой и хозяйственной девочке из команды. Не в обиду будет сказано, она была невелика ростом и эмоциональна – чувствовались комплексы и стремление их преодолеть, очень хотелось дать ей «порулить». А одним из троих подчинённых мне студентов я укомплектовал команду до полного состава.

Напоследок устроил отвязную вечеринку в нашем кабинете с плясками, выпивкой и обильным пиршеством, которую участники с блеском в глазах вспоминали годы спустя. Отгулял положенный остаток отпуска и забрал документы.

Свобода! Как только начался вышеупомянутый отпуск, мы с двумя моими товарищами Прохором и Родионом стали соучредителями игродельного предприятия. Сняли под офис элитную (по местным меркам) квартиру с большим залом, стилизованным под трюм затонувшего корабля. По общему согласию я немедленно переселился туда из родительского дома с чувством долгожданного освобождения.

«Вот она, настоящая жизнь! " – думал я, улыбаясь июльскому солнцу, стоя на остановке в футболке с дурацким принтом и моих любимых спортивных штанах «adidas» с кислотно-зелёными полосками. Карманы штанов оттопырились, и из них нагло торчали толстые пачки денег. Это были семнадцать миллионов белорусских рублей – сбережения, для обналичивания которых пришлось опустошить три банкомата, – мой вклад в бюджет нашего предприятия. А бюджет формировался просто на табуретке в моей комнате.