Борис Жук - Исповедь дурака. Как я ушёл от «нормальной» жизни и стал счастливым

– И почему я только не додумался свалить на съёмную квартиру с первой же зарплаты? – спрашивал я себя.

– Привык экономить. А ещё думал, что сперва должна появиться девушка, чтобы это имело смысл. Ха-ха, перепутал причину и следствие! – отвечал я сам себе.

Но делиться новостями со своими многочисленными знакомыми я не спешил. Во-первых, потому что хотелось сполна насладиться одиночеством, а во-вторых, теперь я чувствовал себя на порядок «выше» всех тех бестолковых, потерянных в жизни людей, с которыми общался раньше – в новой жизни для них не осталось места.

Тем не менее, однажды с моего согласия в квартиру-офис заглянула на огонёк моя давняя знакомая Белла со своей странной подругой Кирой. У меня как раз было боевое настроение альфа-самца: сбываются мечты, куча денег, новая жизнь, своё жильё – хотелось блеснуть перед девушками во всей красе.

Мы выпивали и вели интеллигентную беседу о Фрейде, который видел в мужском стремлении к творческой деятельности компенсацию отсутствия матки. Прохор в это время пытался работать в другом конце комнаты, тихо матерясь и офигевая от наших тем.

А странная подруга Беллы была особенно странна и задумчива. Мы встретились с Кирой взглядами, и эта встреча растянулась, наверное, на несколько минут. Её красивое расслабленное лицо и два бездонных океана карих глаз действовали гипнотически. Я разглядел в ней что-то помимо образа аутично-готичной девушки, с которой невозможно общаться. Почувствовал её сексуальность, грациозность и глубину, дикость, с которой хочется соприкоснуться. Белла заинтересовалась нашими гляделками, на что её кареглазая подруга ответила с интонацией божественного откровения:

– Посмотри, ведь перед нами мужчина.

Мы оба знали, что это только начало. Кира стала приходить в гости одна. Мы гуляли, о чём-то беседовали, готовили. Но суть была, конечно же, в сексе.

Я проявил инициативу на первом же свидании и был встречен взаимностью. Всё было очень странно, искренне и нежно – как у скромных школьников в первый раз. Мы несколько дней приноравливались друг к другу, наслаждаясь петтингом без проникновения. В отличие от Беллы, Кира не настаивала на генитальном контакте. Для программистского организма секс с живой женщиной – непривычное занятие. Возникали проблемы с эрекцией, излишнее волнение, нервная дрожь – в общем стресс. А Кире после первого оргазма потребовалось выйти на свежий воздух.

Я старался «держать марку» альфа-самца и воспринимать девушку как секс-прислугу, которой я позволяю находиться на своей территории, когда мне это удобно. Но наличие за этой маской тёплых чувств невозможно было игнорировать. Мне нравился её запах, который оставался на постельном белье, а тело помнило каждое прикосновение наизусть, и вообще – я влюбился по уши!

К тому же, вскоре Кира напрочь разрушила образ благопристойной удобной куклы: пришла крепко пьяная и провела полночи в обнимку с унитазом. А когда у неё начались болезненные месячные, мне пришлось засунуть свою гордость подальше и побегать по аптекам вечером выходного дня в поисках нужного лекарства.

Я понял: девушка – это живой человек со своими особенностями, проблемами и внутренними переживаниями, с которыми придётся считаться. А половые отношения – гораздо более ответственное мероприятие, чем может показаться романтичному онанисту. Ведь от секса бывают дети! Кира очень боялась забеременеть и мне пришлось освоить искусство прерванного полового акта.

Однако всё это виделось вторичным. Мы оба оказались существами, которым некуда было девать нежность – теперь мы, наконец, нашли для неё выход. Бережно и плавно наши ласки переросли в полноценное соитие. И мы оба приятно удивились тому, насколько наши тела подходят друг другу.

Тогда-то я уже по-настоящему расстался с девственностью. Это был рубеж, после которого жизнь уже не могла быть прежней. Познавший женщину меняется навсегда. С полнотой ощущений от секса, за которым стоит взаимное притяжение, не может сравниться никакое порно, никакое воображение и никакие дружеские эксперименты. Я начал преображался физически: на теле прорастали новые волосы, появился приятный мышечный тонус, голос сделался мужественнее. Казалось, что с каждым бурным оргазмом, напоминавшим порой сеанс экзорцизма, когда тело извивается в хаотичных конвульсиях, девственность и ущербность по капле покидали меня.

Кира становилась смелее, разговорчивее, больше смеялась. В общем – расцвела. От нелюдимой «готичной девочки» не осталось и следа. Наши прогулки становились всё экстремальнее и дольше, как и половые акты. Порой мы проводили в постели сутки напролёт, с перерывами на душ и еду, словно испытывали мир на прочность, исследовали границы дозволенного.