dmitry - Кен Уилбер Б Л А Г О Д А Т Ь И С Т О Й К О С Т Ь

А потом вдруг оказалось, что я беременна! Впервые в жизни. (Думаю, мое тело дожидалось подходящего отца!) И — полная безнадежность. Мне пришлось сделать аборт. Я пережила его очень тяжело, но это было правильное решение. Я и без того страшно нервничаю и бегу к врачам всякий раз, когда у меня что-то болит или появляется какой-то симптом. Могу себе представить, как бы я дергалась, если бы сейчас была беременной, не зная, как это скажется на возможных остатках раковых клеток или околораковой зоне, как бы я справилась с симптомами самой беременности. И я чувствую, что все сделано правильно, — хотя слез по этому поводу было пролито немало, да и сейчас я иногда плачу. В особенности из-за того, что всегда мечтала прожить жизнь, ни разу не сделав аборт!

Впрочем, доктора согласились, что, если в течение двух лет у меня не появятся раковые клетки, я смогу забеременеть снова. И пусть Кен все еще не определился— из него выйдет; прекрасный отец. Дети его любят. Он острит: это потому что эмоционально он—их сверстник. Как бы там ни было, в нас проснулся инстинкт гнезда, и в итоге мы покупаем прекрасный дом на озере Тахо!

Мы и раньше думали про озеро Тахо: там горы, а я их люблю, и это недалеко от Сан-Франциско (всего час езды). Во время нашей первой поездки туда мы проезжали по южной стороне, и там было довольно противно. Но северный берег просто чудесен, и особенно — Инклайн-Вилледж. Это довольно новый городок, ему где-то лет пятнадцать; там есть маленький каток, две площадки для гольфа и два частных пляжа для горожан. Кен считает, что все это «немного слишком», как он выражается. «1осподи, мы же переезжаем в элитный загородный клуб. Мне это нужно так же, как второе сатори*». Но ему нравится озеро, особенно оттенок, который появляется у воды в изгибах белого песчаного пляжа, — и он, как и я, жаждет вырваться из Сан-Франциско (ему нужен покой, чтобы поработать). Мы несколько раз были там и пересмотрели кучу домов — последний раз мы заезжали туда по пути в Аспен — и наконец нашли то, что нам нужно.

Слов нет, как мы рады... Хороший подъезд к дому, фантастический вид — лучший из всех, что мы видели, а планировка очень удачно позволяет сделать кабинет для Кена. Дом еще продолжают доделывать, так что мы можем сами решать, что будет внутри — ковры, обои, цвет стен и т. д. Я знаю, что ты два с лишним года будешь за границей, но потом ты просто обязана к нам приехать. Может быть, к тому времени у нас уже будет ребенок!

Еще раз огромное спасибо за атлас.

С любовью, Терри

Куда ты?— спрашиваю я ее.

Я сейчас вернусь. Хочу налить себе чашку чая. Ты что, чего-то боишься ?

Кто, я ? Что ты, все в порядке. — Огонь погас, лишь несколько угольков продолжают тлеть. Кажется, что Трейя вышла на несколько минут, но потом эти минуты превращаются в часы. Становится холодно.

Трейя! Милая! Трейя!

<* Сатори — японский термин, обозначающий в дзен-буддизме состояние просветления.— Прим. пер.>

Нам с Трейей нестерпимо, отчаянно хотелось свить гнездышко на озере Тахо. В этом виделось укрытие, убежище, освобождение от суеты. Мы были готовы к созданию полноценной семьи, я был готов вернуться к работе, и стало казаться, что жизнь прекрасна.

Впервые за этот год мы почувствовали облегчение...

Почему же раньше мне так нравилось путешествовать?

Почему же чувствую я себя связанной,

Если вот так не могу просто подняться, пойти?

Извиваюсь, кручусь в новой форме своей, как в тюрьме, Сопротивляюсь... и, может быть, снова пытаюсь искать Бога вовне?

Может быть, если я стану свободней,

Полностью веря в себя, отказавшись от внешних опор,

Просто откроются дальние страны во мне,

И закружатся внутри дивные виды, и запахи,

Мысли меня увлекут в те, другие края,

Что уже ждут, что уже молят о том, чтобы я осмотрела

их и впитала в себя,

И поделилась с другими; и так исполнялись бы все

сокровенные смелые мысли мои.

И африканский базар у меня в животе,

И храм индуистский, пропахший сандалом, с толпой

обезьян — в груди у меня,

Высокие белые Гималаи стремятся в бездонное небо —

у меня в голове;

Все мое тело танцует в такт ароматным ямайским ветрам,

Лувр и Сорбонна, умытые утренним кофе...

Эта планета, наш дом, весь этот маленький мир — в сердце моем.

Трейя,1975

Мы оба — и Трейя, и я — занимались медитацией много лет, но после того, как все так резко изменилось в прошлом году, медитация стала для нас просто насущной необходимостью. Поэтому, пока мы готовились переезжать на озеро Тахо, Трейя отправилась на десятидневный ретрит [26] Ретрит (англ. retreat) — медитативное затворничество, распространенное название комплекса буддийских практик, выполняемых в уединении. — Прим. пер. с одним из своих любимых учителей, Гоенка [27] Шри Сатъя Нарайян Гоенка (род. в 1924 г.) — ведущий учитель медитации випассана в мире. Со времени написания этой книги его известность только возросла. В последнее время Гоенка занимается активной общественной и просветительской деятельностью, читает лекции, пишет книги. — Прим. отв. ред. , который обучает форме буддистской медитации, известной как «ви- пассана» или инсайт-медитация.