Петр Левин: Око настоящего возрождения

К горам я всегда относился с некоторой опаской. Подсознательную тревогу, и даже страх вызывал сам вид горных вершин. Сначала я думал, что так проявляет себя боязнь высоты. Но при этом на самолете я летал спокойно, безо всякой опаски. Видимо, причина была в другом: в горах я ощущал свою беззащитность перед бесконечностью, казался себе муравьем, оставшимся наедине с огромным Космосом.

Вот и теперь, глядя на расстилающееся вокруг высокогорье, я испытывал благоговение, смешанное почти с паническим ужасом: ну куда я лезу!

Но назад дороги не было.

Мы задержались в Лхасе — Ю сказал, что все-таки необходимо уладить формальности с моим разрешением на посещение Тибета, так как КПП со строгими полицейскими могли встретиться за каждым поворотом. Пока он куда-то ходил с моим паспортом, я успел побывать на экскурсии — храмы и прочие достопримечательности впечатлили, хотя меня все же начала доставать «горняшка» — горная болезнь, возникающая из-за большой разреженности воздуха и проявившаяся одышкой и головной болью. Я начал подумывать — а не хватит ли мне уже Тибета, может, на этом и закончить знакомство с ним?

— Тот, кто начал этот путь, должен пройти его до конца, — загадочно ответил Юрий Иванович, когда я поделился с ним своими сомнениями.

Я пожал плечами, но к своему удивлению понял, что и впрямь готов идти до конца, хотя все еще не понимал, что это за путь и куда он ведет.

Затем мы снова долго ехали на автобусе по горным дорогам. Потом автобус привез нас на конечную остановку, и дальше мы пошли пешком.

Горы вдруг перестали меня пугать. Я понял, что красивее места в мире просто не видел. Приступы горной болезни прошли, и дышалось теперь легко — видимо, я привыкал к разреженному воздуху. Все мои невзгоды внезапно отошли на задний план. И я почувствовал себя безо всяких видимых причин почти счастливым — это горы так действовали, давая ощущение свободы и беспричинной радости.

Мы пришли в какую-то деревню, и Ю сказал, что здесь нам надо запастись водой и продуктами. Оказывается, на дальнейшем нашем пути уже не встретится населенных пунктов, а идти нам предстоит довольно долго.

Пока мы отоваривались в весьма убогого вида лавочке, хуже, чем наши деревенские сельпо, местные жители смотрели на нас как-то странно, и даже как будто испуганно. Я спросил Ю, заметил ли он это тоже.

— Конечно, заметил, — ответил он. — И удивляться тут особо нечему — ведь мы собираемся идти в горы по дороге, которую здесь называют дорогой мертвых. А я сообщил об этом хозяину лавки, когда он поинтересовался, куда мы направляемся.

— Дорогой мертвых? — я опешил. — И что это значит?

— Видишь ли, многие люди, ушедшие по этой дороге, не вернулись назад. Жители этой деревеньки думают, что мы сошли с ума, раз тоже направляемся туда.

Меня как холодным душем окатило. Я мгновенно окончательно вышел из того трансового состояния, в котором все еще пребывал после известия об измене моей невесты. Вдруг до меня дошло все безумие моего поступка: я пошел неизвестно куда, в чужие, опасные горы, с незнакомым человеком, у которого явно не все в порядке с головой, доверился ему, и вот теперь выясняется, что он ведет меня на верную смерть?

Я был готов развернуться и рвануть прочь, куда глаза глядят. Но какая-то сила не давала мне сдвинуться с места.

Ю смотрел на меня чуть насмешливым испытующим взглядом, и я вдруг устыдился своего страха, своего порыва сбежать. Мысль о том, что от судьбы в самом деле не уйдешь, а в этих горах — моя судьба, неожиданно откуда ни возьмись пронеслась в мозгу. И вместо того чтобы сбежать, я спокойно спросил:

— И что же, ты уже ходил по этой дороге мертвых?

— Да, и не один раз, — был ответ.

— И как же тебе удалось вернуться?

— Очень просто. Тем же путем, каким шел туда.

— А почему же другие не вернулись?

— Не хотели. Предпочли остаться там.

— Там — это где?

— Там, в горах, есть монастырь. Разве я тебе не говорил, что мы направляемся в монастырь?

Я не помнил, чтобы он мне об этом говорил. Про монастырь я услышал в первый раз.

— А почему же ты вернулся?

— Понимаешь ли, я пока еще не хочу бессмертия. Не готов к этому.

Этот ответ меня поразил.

— Бессмертия? — переспросил я. — Ты хочешь сказать, те, кто остается в этом монастыре, хотят бессмертия? И что, они верят в эти сказки?

— Потерпи, — оборвал меня Ю. — Давай договоримся, что ты пока не будешь задавать вопросов. Вскоре сам все узнаешь.