Дуглас Хардинг: Откройся Источнику

Дело не в том, чтобы освободиться от этих вещей в смысле их упразднения, а в том, чтобы быть свободным от них, отведя им определенное место. Они больше не находятся в центре. Это осознание не только изымает тебя из них – при этом не изымая себя их них – но и со временем меняет их.

Это видение есть доверие. Будучи совершенно лишенным таинственности (в обычном смысле), это точный, тотальный, всеохватывающий опыт, не признающий никаких уровней. Облегчение мгновенно и полно – пока он длится. Но тут начинается по-настоящему изнурительная работа: ты должен продолжать видеть своё Отсутствие/Присутствие там и тогда, где и когда только сможешь, пока это видение не станет совершенно естественным (повторяю, естественным) и непрерывным. Это не означает потерять себя в своей Пустоте или в том, что её наполняет, а одновременно видеть что-то, на что смотришь, и Ничто, из которого смотришь.

В сущности, основная проблема с моим умом – убежденность, что он у меня есть, и чтобы привести его в порядок, достаточно вернуть его обратно Вселенной.

Крайне неэффективно действовать из ума, полного вещей, которые могут разладиться и крайне эффективно действовать из пустого Не-ума, свободного от этой болтовни. Это не догма, в которую надо верить, а рабочая гипотеза, требующая проверки, ежедневно и круглосуточно. Никогда не поздно обрести чудесное детство. Истинная зрелость – это второе детство, которое я называю осознанной глупостью.

Твой ум пробуждается. Идеи, вдохновение, руководство беспрепятственно текут от момента к моменту из Источника, ощущаемого здесь как без-умная Самость.

Мой ум настолько широк, что если его отпустить, он сливается со всей картиной и озаряет её. Так он оказывается на своем месте.

Ограничения мнениями, узколобость, стресс, депрессия, подавленность – все эти болезни ума возникают из-за его неправильного положения и вытекающего сжатия. Если вернуть его миру – туда, откуда он пришёл, он расправляется и восстанавливается. Обретя свободу, он становится бесконечно широким и щедрым.

В чём сердце и сущность любви?

Мы созданы для любви. Мы созданы, чтобы умереть друг за друга, чтобы исчезнуть в пользу друг друга.

Пока потеря головы не приведёт к обретению сердца – сердца настолько нежного, что его смертельно ранит ужасающее страдание мира, – ты далёк от цели: любви исцеляющей всё страдание.

Одно из нежданных удовольствий жизни от Первого Лица – смотреть без смущения в лица своих друзей без каких-либо особых чувств или мыслей и просто видеть их тем, чем они были всегда – вещами, предназначенными, чтобы смотреть на них, а не из них.

Это не какое-то лишённое любви состояние, превращающее тебя в картонную фигурку. Совсем даже наоборот.

Это до краёв наполненный любовью отказ отделять мое Сознание от твоего. Он устраняет последнюю преграду между нами. Освобождённые от предрассудка множественности душ, мы, наконец, по-настоящему одно.

Это совершенная любовь, уничтожающая страх.

Твердое убеждение каждого взрослого, основа его жизни как человека среди людей (приобретающее особую весомость из-за своей неисследованности) заключается в том, что в центре его вселенной находится нечто плотное, непрозрачное, цветное, сложное и активное, по большей части невидимое для своего обладателя, но, тем не менее, совершенно реальное.

Эта всеобщая человеческая убежденность не требует такого многословного объяснения. Она слишком очевидна, она не вызывает сомнений. И она ложна! На самом деле – это ложь.

Гигантская суперструктура нашей жизни рассыпается, потому что слишком большая часть её выстроена на зыбучих песках – к тому же на неисследованных зыбучих песках. Говоря проще, наши основные убеждения о нас самих и о нашем положении в мире – и соответственно о самом мире – в них-то вся проблема.

Всё, что я делаю, исходя из иллюзорного и бредового убеждения о том, что здесь есть нечто, которое что-то делает, делается из рук вон плохо. А всё, что я делаю из моего Пространства, делается хорошо.

В жизни, будь то в работе или в отдыхе, не бывает моментов, когда жить из истины становится нецелесообразно или неэффективно. Истину легко увидеть, но трудно сохранить это видение. Но чтобы жизнь без неё была проще?! Разве жизнь, проживаемая из многогранной лжи, – это практичное предложение?