Дуглас Хардинг: Откройся Источнику

Но несмотря на магический, сверхъестественный характер этого видения, оно не было ни сном, ни эзотерическим откровением. Напротив, оно ощущалось как внезапное пробуждение от сна обыденной жизни, окончание сновидения. Это была самосветящаяся реальность, свободная от затуманивающего ума. Это было открытие совершенно очевидного, момент ясности в запутанной истории жизни. Я перестал игнорировать то, что всегда, по крайней мере с раннего детства, не замечал, потому что был слишком занят, слишком рассудителен или слишком напуган. Это было чистое, необусловленное внимание к тому, что всегда смотрело мне прямо в лицо, – моей абсолютной безликости. Говоря кратко, это было совершенно просто, ясно и прямо, вне суждений, мыслей и слов. Не возникало ни вопросов, ни ассоциаций, помимо самого переживания, – только покой и тихая радость и ощущение, что с меня спала невыносимая ноша.

Все сводится просто к этому:

Что я такое в собственном восприятии в данный момент?

Откуда я смотрю? –

Потому что это реально,

это и есть моя реальность в отличие от того,

чем я кажусь тебе.

Когда мы вступаем в человеческий клуб, мы становимся «экс-центричными», смещаемся из центра примерно на метр и теряем контакт с Источником. Мы теряем смысл своей жизни.

У нас большие, большие неприятности.

Это можно выразить в нескольких словах:

Я то, чем кажусь.

Ну, а я – нет. Я противоположность того, чем кажусь.

Ты видишь то, чем я кажусь, это твои проблемы, любуйся на здоровье. Меня заботит лишь то, откуда это исходит, эта Пробужденная Загадка, Пространство, Емкость, Недвижимость, Беспредельность, заключающая в себе видимый мир.

Я свободен в мире. Я не вижу никакого наблюдателя здесь, и ничего наблюдаемого там, никакого отверстия в мир, ни оконного стекла, ни рамы. Я не обнаруживаю вселенную: она для меня широко открыта.

Духовные вещи глубоко материальны, а глубоко материальные – духовны. Разделения нет.

Этот центр – непространственный бутон, никогда и в то же время всегда распускающийся в безмерный цветок моего многогранного пространства.

Не воображай, что обратиться к вечной Не-вещи – значит отвернуться от мира бренных вещей, перестать быть с ними, вовлекаться, любить.

Когда я перестаю видеть Пространство, которое я жалую им здесь, я вижу их искаженно. Но когда я смотрю «только» на это Пространство, вещи оказываются внутри в виде бонуса, потому что это Пространство всегда и абсолютно едино со своим содержимым. Выглядывая наружу, я едва ли вижу половину, смотря внутрь, я получаю все.

Афиширую я это или нет, у данной организации, которая есть я, имеется вакансия для вселенной.

Бог неделим.

Это так чудесно, потому что означает, что где ты, там и весь Бог – не твой маленький кусочек Бога, а весь Бог целиком.

Если мы противимся этому, то лишь потому, что противимся нашему великолепию, нашему величию. Замечательное утверждение всех известных мне мистиков, достойных с моей точки зрения называться настоящими мистиками, состоит в том, что твоё сердце, реальность твоей жизни, реальность твоего бытия, твое истинное Я – это весь Бог целиком, не маленькая искра этого огня, а весь огонь.

Отсутствие божественности есть отсутствие бытия.

Мудрость человечества,

нашего вида, находится

в самом центре тебя,

ближе к тебе, чем что-либо ещё.

То, откуда ты,

из чего ты смотришь, –

не продукт мира,

а его Источник, Тайна.

Называй его как хочешь:

Атман-Брахман, природа Будды,

Аллах, Бог, Христос внутри, –

у него много имен.

Это больше «я»,

ближе к центру меня,

чем то, как меня воспринимают.

То, из чего я действую,

из чего я живу,

по причине чего я живу,

есть само Бытие. Бытие!

На мой взгляд, бессмысленно описывать одно из этих двух – Центр или Периферию – как реальное, а другое как нереальное, или как менее реальное и основательное, менее Я, чем другое.

На мой взгляд, также бессмысленно говорить, что одно зависит от другого. Что у моего нематериального сознания здесь есть этот физический мир в качестве основы. Или, наоборот, что этот мир – случайность, ненамеренная и необязательная забава или проекция того Сознания, лежащего в его сердце. Они сделаны из одного куска, подаются вместе, а не по отдельности. Я не столько понимаю это или верю в это, сколько вижу это.