Бхагаван Раджниш: Свет на пути. В синем небе нет следов

И вот однажды к нему в гости заглянул один знакомый. Он спросил:

- Где же та картина, что висела здесь раньше? Это же был подлинник Пикассо!

Хозяин удивился:

- Подлинник Пикассо? Бог ты мой! А я унес его в подвал! Он стоит наверно миллион долларов!

Он помчался в подвал, принес картину, стер с нее пыль и повесил обратно.

Что мы здесь видим? Простую смену точки зрения. Была ли та картина подлинником Пикассо или нет — не в этом дело. Но его точка зрения изменилась в одно мгновение.

Каждый санньясин должен видеть в другом санньясине уникального индивида, «подлинник» существования. И это сущая правда, потому что вас никто не заменит. В мире не найти и двух в точности одинаковых людей. Даже близнецы и те в чем-то отличны.

Так что, это очевидный факт, что каждый по-своему уникален и каждый обладает определенной индивидуальностью. Нам лишь нужно расстаться с нашими представлениями о том,какими должны быть люди; нам следует заменить эти представления на такое мировоззрение,при котором люди всегда прекрасны.

Нет никакого «должны»,потому откуда у нас право навязывать кому-либо свое «должны»? Коль скоро существование готово принять вас такими какие вы есть,то кто я такой, чтобы не согласиться с существованием?

Так что, все дело просто в небольшой смене отношения — и ведь это так просто, как только это становится частью самого вашего видения. Каждый уникален; каждый таков, каков он есть и каждый должен быть таким, каков он есть. Незачем становиться кем-то другим, только чтобы быть принятым; вы уже приняты. Вот что я называю уважением к индивидуальности, уважением к людям — таким, какие они есть.

Все человечество может стать таким любящим и радостным миром, если мы научимся принимать людей просто. Но пока мы на это не способны.

Жена и так и сяк пытается втолковать мужу, каким он должен быть. Муж в свою очередь учит жену, какой должна быть она. Оба сообща объясняют детям, как жить правильно.

Как-то я останавливался в одной семье, и я спросил мальчика, который устроился возле меня:

- Кем ты будешь, когда вырастешь?

Он ответил:

- Не знаю. Наверное, развалюсь на части.

Я удивился:

- Почему?

Он сказал:

- Мама хочет, чтобы я стал врачом. Папа хочет, чтобы я стал инженером. Дядя хочет, чтобы я выучился на артиста. Но никто не спрашивает, кем хочу быть я. Я просто хочу быть плотником, потому что мне нравится дерево, и я хочу играть с деревом и делать из него всякие штуки. Но я не могу им это сказать, потому что они будут смеяться: «Ты дурачок! Мы тебе говорим о врачах, об инженерах, об артистах, а ты хочешь стать каким-то плотником!»

Но если этот мальчик станет врачом,то он будет несчастен. Если он станет инженером, он будет несчастен.

Я слышал историю об одном выдающемся хирурге, прославившемся на весь мир. Пришло его время выходить на пенсию. Ему было уже семьдесят пять,но никто из молодежи не мог с ним потягаться в операционной — семьдесят пять лет, а руки у него были все еще твердые как сталь.

И вот он выходил на пенсию. Собрались все его друзья и коллеги. Закатили пир горой,песни и пляски. Но сам хирург сидел в углу с кислой миной на лице. Кто-то спросил его:

- Не время печалиться! Все радуются за тебя — почему бы тебя не порадоваться вместе с нами?

На это хирург ответил:

- Сейчас для меня как раз самое время печалиться. Я ведь никогда не хотел быть хирургом, но всю свою жизнь я потратил впустую в операционной. И пусть я стал величайшим хирургом в мире, но радости мне от этого никакой. Я мечтал танцевать, и даже если бы я танцевал на улицах городов,то и тогда это было ближе моему сердцу.

Так пусть же люди будут самими собой. Помогайте им быть теми, кем они хотят быть. Никогда ничего никому не навязывайте. Это и есть то самое уважение к человеку.

Вопрос первый:

Возлюбленный Ошо,

Тебя приветствует семья индийской «Раджниш Таймс» и все обитатели Раджнишдхама — нео-санньясинской коммуны. И в Индии, и в мире есть множество санньясинов, никогда тебя не видевших, но вместе с тем их любовь к тебе и их преданность твоему видению вызывает благоговение. Как в точности это происходит — откуда столько любви, столько доверия?

На самом деле, любви, преданности даже легче возникнуть, если вы меня живьем никогда не видели. Такая любовь будет гораздо более чистой, более безоговорочной и менее личностной. Видеть меня, быть со мной и при этом любить меня со всей тотальностью гораздо сложнее.