Филип Янси - Почему? Вопрос, который остается всегда

Несколько лет назад я брал интервью у Дейм Сисели Сондерс — основательницы современного движения хосписов, которая, как никто другой, поспособствовала возрождению средневековой идеи «хорошей смерти». За один день она видела больше страданий, чем большинство из нас — за всю жизнь. Я задал Дейм Сисели вопрос: «Где Бог?» — и вот ее ответ: «Вместо того, чтобы предотвращать беды, случающиеся в этом свободном и опасном мире, Бог разделяет их со всеми нами». Благодаря тому, что в лице Иисуса Бог разделил с нами наши страдания, мы, Его последователи, получили возможность их преобразовать — извлечь доброе из того, что поначалу кажется безнадежно плохим.

Разочарованным ученикам, наблюдающим за тем, как римские солдаты прибивают Сына к кресту, Бог Отец, наверное, казался бессильным и равнодушным. Даже Иисус остро ощутил Себя покинутым. Я слышал, как люди описывали такие же чувства замешательства, предательства и беспомощности в Сараево и в Ньютауне. Неужели Богу все равно? Как Он может допускать подобное? Оглядываясь назад на тот день на Голгофе, можно увидеть принцип: Бог обращает явное поражение в решительную победу. Он не попрал человеческую свободу и даже не предотвратил зло. Вместо этого чьи-то замыслы, нацеленные на зло, Бог использовал во благо.

Мой второй ответ отражает то, что я наблюдал в поездках по местам трагедий. Где Бог, когда я страдаю? Сегодня Бог в Церкви — Его полномочном присутствии на земле. Наш вопрос можно было бы даже перефразировать так: «Где Церковь, когда я страдаю?» В Японии я встречал рабочих, которые проехали полмира, чтобы восстановить разрушенные цунами дома. В Сараево я жил в монастыре францисканцев, которые остались, чтобы служить беднякам и содействовать миру, что они и делали долгое время после того, как большинство других христиан бежали из города. В Ньютауне церковь из Уолнат-Хилла основала резервный фонд для покрытия будущих нужд, наподобие долгосрочного консультирования для детей, переживших трагедию. «Мы не собираемся сворачиваться, — объяснил мне пастор Клайв Калвер. — Наша церковь настроена на долгий труд».

Время не исцелит все раны. Их не исцелит даже Бог — по крайней мере, в этой жизни. Тем временем, у нас, Церкви, есть работа. Некоторые из нас имеют особые дары: консультирование, медицинская помощь, строительство, другие виды практической помощи. Всем нам доступна сила любви. Страдания обособляют, искажают самовосприятие, убивают надежду, но любящее участие может преодолеть каждую из этих трех бед. Как писала в газете «Нью-Йорк Таймс» Морин Дауд после событий в Сэнди-Хук:

Я не ожидаю, что утешение придет откуда-то издалека. Я в самом деле верю, что Бог действует в этом мире через нас. И хотя у меня все еще есть вопросы «почему?», они уже не настолько обращены к Богу. Мы — смертные люди. Мы будем страдать и умрем, но от нашего отношения друг к другу в этих страданиях и смерти зависит, ощутим ли мы Божье присутствие и обретем ли утешение… Я точно знаю, что безусловное любящее участие исцеляет разбитые сердца, перевязывает раны и возрождает в нас жизнь.

Если Церковь делает то, что должна, то люди не терзаются вопросами о том, где Бог. Они знают ответ. Бог становится видимым через людей, своей жизнью исполняющих миссию, которую так хорошо сформулировал Павел: «Благословен Бог и Отец Господа нашего Иисуса Христа, Отец милосердия и Бог всякого утешения, утешающий нас во всякой скорби нашей, чтобы и мы могли утешать находящихся во всякой скорби тем утешением, которым Бог утешает нас самих».

Последний ответ на наш вопрос упирается в Божье обещание будущего восстановления. Бог готовит для нас новый дом. «Я иду приготовить место вам», — сказал Иисус ученикам, подготавливая их к той глубокой душевной боли, которую им вскоре предстояло испытать. Он не открыл нам много подробностей, и лично я этому рад. Никогда не мог вообразить или хотя бы отдаленно представить, как будет выглядеть это будущее состояние. Оно тоже неподвластно нашему осмыслению. Вместо этого, Иисус попросил нас довериться Ему. Если же Он заблуждался в отношении нашего будущего жилища, то мы, Его обманутые последователи, достойны самой большой жалости среди всех живущих, и слова протеста, высказанные Иовом, псалмопевцами и пророками, будут эхом отдавать в бессмысленной вселенной целую вечность.

Один из телекомментаторов выразил обеспокоенность тем, что Ньютаун навсегда «испортил» Рождество, как трагедии в Политехе Виргинии и школе «Колумбайн» испортили Пасху. Может, он и прав, но только в том случае, если вы отмечаете эти дни как обычные праздники, а не реальные события, возвещающие о Божьем плане избавления для падшей планеты. Впрочем, у меня есть предчувствие, что родители из Ньютауна, для которых Рождество отныне и до конца дней будет периодом глубокой печали, начнут все больше обращать взоры на Пасху.