Игорь Бессонов - Пророчества книги Даниила - происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Исследователи, датирующие происхождение текста, описывающего сон Навуходоносора, VI веком до н.э., предлагают различные варианты определения породившей его среды и его непосредственного историко-литературного контекста. Ряд современных исследователей связывает его с еврейской общиной Вавилонии, ожидавшей избавления во время наступления персов на Вавилонскую державу. Непосредственным литературным контекстом Дан 2 в этом случае оказывается Второисаия. Подобной концепции придерживаются такие исследователи как И. Фрёлих 154 154 Fröhlich Ida. Op. cit. P. 28–34. , Ч. Сяо 155 155 Seow C.L. From Mountain to Mountain: The Reign of God in Daniel 2 // A God So Near. Essays on Old Testament Theology. Winona Lake, 2003. P. 355–374. , А.М. Виллс 156 156 Willis Amy C. Merrill. Dissonance and the Drama ofDivine Sovereignty in the Book of Daniel. New York-London, 2010. P. 37–38. , Р. Крушвитц и П. Реддитт 157 157 Kruschwitz Robert B. and Redditt Paul L. Nebuchadnezzar as the Head of Gold: Politics and History in the Theology of the Book of Daniel // Perspectives in Religious Studies, 24 (1997). P. 402. . Под камнем, разбившим истукана, в этом случае понимаются либо армии Кира II, сокрушившего Вавилонскую державу, либо община изгнанников в Вавилонии, которой в таком случае приписывается некоторая эсхатологическая роль. После македонского завоевания Ближнего Востока, как полагает А.М. Виллс, на первоначальную канву пророчества наложилась концепция четырех мировых империй, таким образом удачно совпавшая с реальной историей региона в этот период.

Указанная трактовка, однако, не получила всеобщего признания, вероятно по той причине, что она предполагает весьма гипотетическую реконструкцию многовековой литературной истории второй главы книги Даниила, не имеющую непосредственного подтверждения в имеющихся у нас текстах. Большинство комментаторов датирует это пророчество эпохой эллинизма, опираясь на содержащуюся в нем идею четырех мировых империй, которая не могла возникнуть до похода Александра Македонского 158 158 Hartman Louis F., A. Di Lella Alexander. Op. cit. P. 143; Collins John J. Op. cit. P. 169; Newsom Carol A. with Breed Brennan W. Op. cit. P. 77–80. . Дж. Коллинз полагает, что «оригинальный оракул является примером антиселевкидской пропаганды, подобной династическому пророчеству. Обозначение Навуходоносора как золотой головы, удивительное в устах иудея, вполне уместно для вавилонянина эллинистической эпохи» 159 159 Collins John J. Op. cit. P. 169. См. также Collins John J., The Apocalyptic Vision ofthe Book of Daniel. Missoula, 1977. P. 43–44. .

Таким образом, в настоящее время сложно говорить об окончательном научном консенсусе относительно датировки и оригинального толкования сна Навуходоносора, изображенного в Дан 2.

Вероятно, идентификации частей статуи с царствами или царями сами по себе не являются двумя несовместимыми между собой вариантами толкования сна. Очевидно, что в книге Даниила по крайней мере первые три царства тесно соотнесены с представляющими их царями – Навуходоносором, Дарием Мидянином и Киром. Тем не менее, попытки соотнести части статуи с конкретными вавилонскими и персидскими царями выглядят весьма спекулятивно, что очевидно уже из обилия существующих предположений. Судя по всему, вавилонские легенды и оракулы времен Набонида действительно были использованы автором книги Даниила, однако они были столь глубоко переработаны и переосмыслены автором, что реконструировать их первоначальную форму сейчас не представляется возможным.

Завершение видения имеет отчетливо эсхатологический характер, связанный с центральной для книги Даниила темой явления Царства Божьего: автор говорит, что «во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство, которое вовеки не разрушится, и царство это не будет передано другому народу; оно сокрушит и разрушит все царства, а само будет стоять вечно» (Дан 2, 44). Его символом является камень: он ударил в железные и глиняные ноги истукана и разбил его, после чего «сделался великою горой и наполнил всю землю» (Дан 2, 35). По мнению Дж. Коллинза, мотив горы имеет «отчетливо еврейский характер» 160 160 Collins John J. A Commentary on the Book of Daniel. Minneapolis, 1993. P. 165. и является аллюзией на мессианское пророчество Исаии: «И будет в последние дни, гора дома Господня будет поставлена во главу гор и возвысится над всеми холмами и потекут к ней все народы» (Ис 2, 2). Кроме упоминаемой здесь горы Сион символизм горы может иметь и более широкий характер. Как отмечает К. Ньюсом: «Камень, ставший великой горой (арам. רוט, иврит. רוצ) вызывает в памяти образ Сиона, как высокой горы, возвышающейся над всеми остальными (Ис 2, 2, Мих 4, 2). Господь также часто называется רוצ “твердыней Израиля” (Втор 32, 4; 1 Царств 2, 2; 2 Царств 22, 32/Пс 17, 31–32; Ис 44, 8; Авв 1, 12), и как гора “наполнила всю землю”, так Слава Господня наполняет землю (Ис 6, 3)» 161 161 Newsom Carol A. with Breed Brennan W. Op. cit. P. 77. . Как видно, новое, пятое царство напрямую ассоциируется с мессианскими временами и прямым суверенитетом Бога. Оно рисуется как вечное и неразрушимое, но в то же время земное, принадлежащее определенному народу (Дан 2, 44). Очевидно, что речь здесь идет о еврейском народе, народе святых Всевышнего (Дан 7, 27).