Игорь Бессонов - Пророчества книги Даниила - происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Асенеф, героиня апокрифической «Повести об Иосифе и Асенеф», перед получением небесного откровения проводит неделю в плаче и покаянии. В некоторых сочинениях также говорится об особой диете, которая необходима для получения откровений: так, Эзра перед получением одного из своих откровений питается только полевыми цветами (3 Ездр 9, 23). Некоторые исследователи также обращают внимание на необычность и нетрадиционность – и в то же время психологическую точность видений, описываемых в некоторых псевдоэпиграфических сочинениях. Так, содержащаяся в Третьей книге Эзры беседа героя с таинственной скорбящей женщиной и ее последующее превращение в Иерусалим (3 Ездр 10, 27) выглядит столь необычным для литературной традиции и столь психологически правдоподобным, что опять-таки наводит нас на мысль об описании автором своего реального визионерского опыта 41 41 Stone Michael E. A Reconsideration of Apocalyptic Visions // The Harvard Theological Review. Vol. 96, No. 2 (Apr 2003). P. 167–180. .

Некоторые исследователи идут еще дальше, предполагая, что авторы псевдоэпиграфов не просто приписывали мудрецам древности свои собственные откровения, а реально мистически отождествляли себя с ними, полагая, что им снова явились откровения, когда-то явленные героям древности. Одним из оснований этой идеи могло стать восприятие видений не как внутренней психологической реальности, а как некоторых объектов, существующих независимо от человеческого восприятия. Как отмечает Д.С. Рассел, подобную концептуализацию видений можно увидеть во многих псевдоэпиграфических сочинений, таких как сочинения, связанные с именем Еноха, книга Баруха и книга Даниила 42 42 Russel D.S. Op. cit. P. 163. . Еще более очевидным образом откровения приобретают объективный и раз и навсегда зафиксированный характер в Третьей книге Эзры. В ней говорится о том, что Эзра в течение сорока дней получает от Бога девяносто четыре книги Божественного откровения и еще семьдесят эзотерических книг, предназначенных только для «мудрых из народа» (3 Ездр 14, 47–48). Таким образом, небесное откровение в данном случае понимается как книги, которые могут быть даны любому из пророков. Примечательно, что именно в апокалиптической литературе мы находим активное развитие темы небесных книг, которые и являются источниками пророческого откровения 43 43 Meade David G. Op. cit. P. 79–80; Андросова В.А. Небесные книги в Апокалипсисе Иоанна Богослова. М., 2013. . При подобном подходе откровение приобретает предметный и объективный характер – оно может быть однажды даровано древнему пророку, а затем еще раз открыто автору псевдоэпиграфического сочинения по его собственному убеждению, являющемуся свидетелем конца времен.

Не менее интригующая гипотеза была предложена бразильским исследователем В. Доброрукой. По его мнению, псевдоэпиграфия может «восприниматься и функционировать как разновидность феномена одержимости, в котором реальный писатель представляет себе, что является именно тем человеком, от имени которого он пишет» 44 44 Dobroruka Vicente. Second Temple Pseudepigraphy: A Cross-cultural Comparison of Apocalyptic Texts and Related Jewish Literature. Boston, 2014. P. 5. . Он строит свою работу на сравнении древнееврейской псевдоэпиграфии с творчеством бразильских спиритуалистов, в частности, известного медиума Шику Шавьера, написавшего более 400 книг с помощью автоматического письма. Шавьер искренне полагал, что не является автором этих книг, приписывая авторство душам, передававшим ему сообщения. По мнению Доброруки, аналогичный феномен связи с душами древних мудрецов (или в случаях Еноха и Илии с телесно вознесенными на небо праведниками) может стоять за псевдоэпиграфической литературой; в частности, он приводит легендарное описание перевода Септуагинты у Филона Александрийского, напоминающее феномен автоматического письма. Согласно приведенной им истории, семьдесят переводчиков в уединении переводили библейский текст на греческий язык, в результате получив абсолютно идентичные тексты, «как будто бы продиктованные» им свыше. Концепция одержимости духом древнего пророка и, тем более, написания псевдоэпиграфических сочинений с помощью автоматического письма, разумеется, может показаться небесспорной и недостаточно подкрепленной фактическими материалами, однако ее, безусловно, никоим образом невозможно исключить из рассмотрения.

Таким образом, мы видим, что авторы псевдоэпиграфов в целом должны рассматриваться не как создатели подложных произведений, а как истинные мистики, передававшие своим современникам божественные откровения, и подписывавшие их именами древних мудрецов, чьей истинной принадлежностью они считали указанные откровения. К подобному подходу склоняется целый ряд исследователей псевдоэпиграфии – кроме перечисленных выше авторов можно назвать таких ученых как В. Шпеер 45 45 Speyer W. Fälschung. Pseudepigraphische freie Erfindung und ‘echte religiose Pseudepigraphie’// Pseudepigrapha I. Vandoeuvres-Geneva, 1972. S. 333–366. , Дж. Коллинз 46 46 Collins John J. The Apocalyptic Imagination: An Introduction to Jewish Apocalyptic Literature. Michigan-Cambridge, 2016. P. 39–40. , К. Роуланд 47 47 Rowland Cristopher. The Open Heaven. A Study ofApocalyptic in Judaism and Early Christianity. London, 1982. P. 240–247. , А. Орлов 48 48 Orlov Andrei. Moses Heavenly Counterpart in Jubilees and Exagoge // Selected Studies in the Slavonic Pseudepigrapha. Leiden-Boston, 2009. P. 198–200. . Если согласиться с этой точкой зрения, то можно заключить, что единственный обман своих читателей, который позволяли себе авторы псевдоэпиграфических сочинений, состоял в том, что они не сообщали читателю об истинном процессе создания своих произведений, а стремились выдать их за воспроизведение подлинных рукописей древнего автора, каким-то чудом сохранившихся до настоящего времени и открытых только публикатором псевдоэпиграфа 49 49 Baum Armin D. Revelatory Experience and Pseudoepigraphical Attribution in Early Jewish Apocalypses // Bulletin for Biblical Research 21.1 (201 1). P. 90–91. . Этот подход не чужд и автору книги Даниила. В видениях Даниила постоянно акцентируется, что его сочинение должно быть скрыто от читателей до «последнего времени» (Дан 8, 26; Дан 12, 9), под которым автор очевидным образом понимал эпоху гонений Антиоха. Подобный прием должен был объяснить читателю тот факт, что предлагаемое ему сочинение древнего автора до сих пор не было известно и не входило в библейский канон.