Игорь Бессонов - Пророчества книги Даниила - происхождение, история экзегетики, толкование. Царство святых Всевышнего и мировая история

Концепцией, намного более распространенной в истории христианской экзегезы, является разделение богооткровенности и богодухновенности, которые предстают как различные по своей силе степени божественного взаимодействия с авторами священных книг. Американский исследователь Ф. Канале излагает данную концепцию следующим образом: «Все Писание богодухновенно, но только его часть богооткровенна. Откровение есть бесконечная интеллектуальная истина, которую Бог открывает харизматически одаренному разуму, который, с дополнительной помощью вдохновения свыше, придает этой истине устную или письменную форму. Согласно этой точке зрения, только те части Писания, которые одновременно являются богооткровенными и богодухновенными, могут быть источниками теологии» 23 23 Canale Fernando L. Revelation and Inspiration: the Classical Model. Andrews University Seminary Studies, Spring-Summer 1994, Vol. 32. P. 26–27. . Этот подход получил широкое признание как в католическом, так и в протестантском богословии. В протестантизме он стал популярен уже среди ряда авторов XVII столетия. Так, «Георг Каликст, Епископий и Гроций провели четкую грань между вдохновением и откровением. По их мнению, ничто кроме пророчеств и слов Иисуса Христа не является богооткровенным; все остальное в Писании только богодухновенно» 24 24 Catholic Encyclopeadia. Inspiration of the Bible. . Таким образом, откровение в подобном случае рассматривается как процесс, имеющий место вне Священного Писания, в сознании пророка, в то время как Священное Писание лишь передает информацию об этом опыте с помощью вдохновения свыше. В подобном случае авторство книги Даниила снова приобретает принципиальный характер – если за ее текстом не стоит опыта божественного откровения, то ее религиозное значение опять-таки может быть поставлено под сомнение.

Тем не менее существует целый ряд других богословских концепций богодухновенности, при использовании которых вопрос о пророческом авторстве тех или иных библейских книг не имеет столь существенного значения. В первую очередь это относится ко многим концепциям, представляющим богодухновенность как форму богооткровенности, причем как консервативным, так и либеральным. Так, многие консервативные евангелисты в настоящее время придерживаются концепции богодухновенности, приближающейся к традиционной идее «божественной диктовки», фактически превращающей богодухновенность в форму богооткровенности. Американский протестантский богослов М. Эриксон описывает этот механизм следующим образом: «Бог действует в жизни апостола или пророка, делая его тем человеком, которым он является, обладающим тем словарным запасом, который необходим ему в соответствии с волей Бога. Этот человек находится в столь тесном отношении к Богу, так что он становится чрезвычайно восприимчивым к Его воздействию. Затем Бог с помощью Святого Духа действует в его сознании, направляя и формируя его мысль весьма определенным образом. Таким образом человек пишет, используя те слова, которые пожелал Бог, однако без всякой сознательной диктовки» 25 25 Erickson Millard. The New Evangelical Theology. London, 1969. P. 65. . Методистский теолог У. Абрахам, критически относящийся к данной концепции, характеризует предлагаемое ей понимание богодухновенности как «род телепатической диктовки, не осознаваемой автором» 26 26 Abraham William J. The Divine Inspiration of Holy Scripture. Oxford, 1981. P. 36 . При подобном подходе весь текст Священного Писания оказывается в равной степени произведением Бога (plenary verbal inspiration), так что вопрос об авторстве конкретных библейских книг, участии редакторов в работе над ними теряет свое значение, равно как и вопрос о получении авторами непосредственных божественных откровений сверхъестественного характера. Подобный подход имеет определенные плюсы; в чем-то он может быть сопоставлен с «каноническим подходом» Б. Чайлдса, который применяет близкие критерии уже не к отдельным библейским книгам, а ко всему канону Священного Писания. Его недостатком может быть некоторая апологетичность (современный библейский текст предстает как непогрешимый независимо от любых вердиктов историко-критического метода) и сложность, если не невозможность, его эмпирической проверки (неслучайно У. Абрахам причислил описанный подход к дедуктивным теориям богодухновенности). В принципе, наша работа может отчасти быть опытом проверки практической применимости подобной теории – если мы обнаружим, что текст книги Даниила, на протяжении столетий составлявшийся целым рядом авторов и редакторов, несет определенное послание свыше, превосходящее знания и кругозор всех участников работы над этим сочинением, то концепция «телепатической диктовки» свыше начинает выглядеть более убедительно.