Андрей Горбунов: Знакомство с Библией

Всем нам очень хорошо знакомо со школьной скамьи замечательное стихотворение Пушкина «Пророк». Но вряд ли вы, читая его, отдавали себе отчет в том, что понять его точный смысл нельзя, не зная шестой главы из книги ветхозаветного пророка Исайи, поскольку это стихотворение полностью построено на библейских реминисценциях. Чтобы понять название и разобраться в смысле происходящего в романе Достоевского «Бесы», нужно осмыслить соответствующее место из Евангелия – писатель цитирует его в эпиграфе к роману. И, наконец, примеры из западноевропейской литературы – заглавие так называемой «мрачной» комедии Шекспира «Мера за меру» взято из Нагорной проповеди Христа («Какою мерою меряете, такой отмерено вам будет»), а последние слова Гамлета «The rest is silence» (Дальше – тишина) являются реминисценцией одновременно из псалма и из Третьей Книги Ездры.

Название «Библия и культура» имеет также и еще иной смысл, который как бы с другой стороны уточняет задачи курса и объясняет приоритеты подачи материала. Речь в наших лекциях пойдет, прежде всего, о более или менее традиционном, прочно сложившемся в недрах Церкви толковании Библии, поскольку именно такое толкование веками влияло на культуру. Это, конечно, не значит, что я совсем не коснусь новейших открытий в области библеистики. Без них обойтись нельзя, и я, насколько позволит время и мои познания, буду касаться, по крайней мере, некоторых из них, хотя бы и кратко. Но приоритет подачи материала будет все-таки по большей части традиционным.

Приведу пример. Широко известный эпизод из Книги Бытия, рассказывающий о том, как Авраам, повинуясь Богу, решил принести в жертву своего любимого сына Исаака. В последнюю минуту, когда нож уже был занесен над связанным Исааком, Бог остановил Авраама и велел ему положить на жертвенник козла, рогами запутавшегося в лесной чаще.

К этому эпизоду не раз обращались живописцы, в том числе Рембрандт, писал о нем и Кьеркегор. Традиционное толкование этого эпизода делает упор на безграничную веру Авраама, о чем, в частности, писал апостол Павел. Бог вознаградил эту веру библейского патриарха и спас его сына. Такое толкование помогает нам понять как Рембрандта, так и Кьеркегора.

Но есть и другие толкования. Согласно одному из новейших, библейский рассказ запечатлел период в развитии первобытного общества, когда люди отказались от человеческих жертвоприношений, заменив людей животными. Это толкование, имеющее безусловное право на существование, прямо не связано ни с Рембрандтом, ни с Кьеркегором и ни с одним другим крупным художником прошлого, и потому не является для нас приоритетным – тем более что лекций у нас мало, а материал огромен. А потому перейдем непосредственно к делу.

Что же все-таки представляет собой Библия и как нужно понимать само это слово? Со словом Библия у нас чисто внешне обычно ассоциируется представление об одной большой книге, весьма пухлой по объему, даже если она напечатана мелким шрифтом. Такие издания карманного формата в свое время при советской власти, когда Библия у нас была запрещена, печатали многочисленными тиражами на русском языке за границей, чтобы их было удобно провозить через кордон. У меня и самого есть такое издание, которым я пользуюсь наряду с другими, одобренными Московской Патриархией, и по сей день.

Для людей европейской христианской традиции, даже если они и не являются верующими, книга эта включает в себя Священное Писание как Ветхого, так и Нового Завета, люди же иудейского вероисповедания и иудейской культурной традиции под словом Библия понимают лишь книги Ветхого Завета, которые иногда называют Еврейской Библией, а чаще словом танах , которое на иврите является акронимом названий трех частей Ветхого Завета – Пятикнижия (Торы), пророков (небиим) и писаний (кетувим) – т+н+к(х) = танах.

Как это ни удивительно, но далеко не все современные и, в общем-то, неплохо образованные люди знают об этом. Сошлюсь на пример из собственной практики. Комментируя в свое время «Гамлета» для одного тогда очень известного издательства, я всегда писал просто «библейская аллюзия», а затем уже приводил нужную мне цитату, будь то из Ветхого (скажем, Псалтирь) или Нового Завета (допустим, Евангелие от Матфея). Во всех тех случаях, когда я ссылался на Новый Завет, редактор вычеркивала слово «библейская» и писала «евангельская» или «новозаветная» аллюзия. Редактор этот – весьма образованная дама, которая в свое время окончила наш факультет и очень хорошо знает английскую литературу. Никакого отношения к иудейскому вероисповеданию она не имеет. Просто в данном вопросе она оказалась некомпетентной. Но это, разумеется, было довольно давно, в восьмидесятые годы прошлого века, когда Библия в нашей стране была под запретом, и ее плохо знали даже образованные люди.