Морфи - Православная Гимназия им. Свт. Григория Неокесарийского

Вот и воскресенье. Завтра в школу, а я ещё всё не написал………………

Несмотря на то, что историка явно уважают больше, чем всех остальных учителей вместе взятых, Чаинов не смог удержаться. Преданно глядя на учителя, лягал ногами по ляжкам Малевского. К моему удивлению, Толстый только покрякивал и даже ногу не убирал, хотя по его искажённому лицу было видно, как ему больно. Интересно, каким это образом Петька сумел жирного Толстого превратить в своего мальчика для битья?!

Историк вещал про св. Сергия Радонежского, благословившего Донского на подвиги, и улыбался всем своим одутловатым лицом. Казалось, что он увлекся и ничего не видит, но внезапно он прервал повествование и сказал своим раскатистым басом и такой интонацией, с какой взрыкивает тигр:

– Петенька, ну-ка пойди сюда.

Петя съежился и юркнул под стол, а историк с ревом бросился к нему и стал расшвыривать в стороны парты и стулья, норовя поймать ползавшего где-то между партами верещавшего Петьку. Класс хохотал, девочки визжали, а Петька пищал и потихоньку продвигался к двери.

Наконец историк поймал Петьку за ногу, вытащил его из-под парты, встряхнул и добродушно улыбнулся.

– Я больше не буду! – пищал Петька, – ей-богу! Клянусь всеми святыми!!!

– Ты легкий, Петя, – сказал историк, взвешивая на руке свою жертву и направляясь к раскрытому из-за жары окну. – Придется тебе полетать. Ты любишь летать?

– Не люблю! – вопил Петька, вырываясь из рук историка, – караул!

Историк донес Петьку до окна, поставил его на подоконник и, придерживая за шиворот, уставился на поблескивающий куполами храм Григория Неокесарийского.

– Да, – сказал историк, покачивая головой, – красивый у нас храм, Петя, правда?

– Да-да, – закивал Петька головой, одним глазом глядя вниз, во двор.

– Красавец наш! А помнишь, Петь, как мы в сентябре учились в этом храме, когда мест не было, а?

– Да-да, как же не помнить? – пробормотал Петька, обливаясь на глазах по́том. Историк покачал головой, и, наконец ласково бросил Петьку на его место. Весело у них тут! Что ж это получается – историк волен колотить учеников? Блин, а если ему меня захочется поколотить?? Что делать??

На иконописи мы уже вовсю пишем икону. Передать все оттенки и весь колорит старинной иконы оказалось страшно трудным заданием. Рамку надо закрасить в «охристо-золотой» цвет, и причём так, чтобы этот цвет гармонировал с цветами самой иконы. Но лицо святого – верх сложности. То глаза получаются мёртвыми, как у Терминатора, то святой хищно улыбается, то глаза, как у индианки, – огромные, миндальные, плотоядные, то как у китайца – раскосые… Ужас!

Своими глазами видел, как Генка Барбузов изучает программу своего выступления в качестве пасхального кулича и разучивает песню, которую он вдобавок должен петь во время танцев. Начинаю понимать скрытую идею этой гимназии и методы, какими Галина Пална хочет этого добиться. Не выгонять, а просвещать!Воспитывать Генку, – вот в чем идея! Да, это замечательная школа.

Отметил такой факт: оказывается, исчез старославянский, но когда это произошло?

Опять шли с Аней Росиной. Пристально смотрит в глаза своими черными очами, разговаривает смело, очей не потупляет, раскованная, и вьются по ветру черные кудри.

Продолжает описывать, как она и тот дурак, с которым она познакомилась на Черном море, целовались. Я попробовал расспросить ее о море, но Аня все сворачивала на поцелуи, а под конец на что-то разозлилась и убежала. Никогда не понимал женскую логику!

Или – а вдруг она хотела, чтобы я её поцеловал?????

Она очень красивая девчонка, но я не могу так вот взять и поцеловать…

А вдруг она обидеться?? А вдруг раскричится на всю улицу?? Или расскажет всем в школе??? Или пожалуется папе, маме или директору??

Вот если б она меня вновь, как тогда, поцеловала!))

Притащился в храм. Долго там стоял в гордом одиночестве. Наконец пришел дядя Серёжа, который одновременно работает чернорабочим, дворником и ещё кем-то (вообще, больше похож на юродивого – патлатый, одежда мешком, на ногах резиновые сапоги и вонь, блин) и меня выгнал, объяснив свои действия тем, что "каникулы у вас, дурачок!".

Был на празднике в честь Пасхи. Генка в виде пасхального кулича – это что-то. В сапогах и в шароварах. На голове – кепка (белая). От пояса до подмышек – коричневая штуковина из папье-маше, изображающая, вероятно, сам кулич. Значит кепка – белая глазурь?! Танцевал вприсядку, а вокруг ходили девочки в ярких сарафанах.