Морфи - Православная Гимназия им. Свт. Григория Неокесарийского

Играли в «Бояр» и «Золотые ворота́». Последняя игра такова: человек двадцать встают попарно по кругу и сцепляют друг с другом руки над головой. Внутри этой конструкции гуськом ходят человек десять. Те же, кто образуют круг, в это время медленно поют:

С этими словами пять пар опускают руки и те, кто попался к ним в руки, – выбывают, если же находишься там, где арка неподвижна, – играешь дальше. Нужно очень быстро бегать и следить, чтобы с последними словами песни успеть проскочить под неподвижную часть арки, – а ведь впереди тебя бегут сломя голову люди, и сзади напирая на тебя бегут, хохоча, люди, и ты боишься не успеть, и самому страшно, что тебя поймают, – и от всего этого дико весело!

Решил сдать экзамены досрочно, а то уж ни о чём думать не могу – жара и всё такое, хочется на дачу. Начал с Александра Степановича. Он сразу доказал, что я знаю где-то на тройку, я сделал обиженное лицо и стал канючить. А дело в том, что мы уже давно с ним после уроков играем в шахматы. Я играю сильнее – я это знаю, – но и он ничего так, выигрывал много раз. И вот мы сидим, разомлевшие от жары, я канючу, клянча четвёрку, он бубнит, что мол нельзя так вот взять и поставить с бухты-барахты четвёрку, и тут мне приходит гениальная идея: «А давайте, – говорю, – сыграем на пятёрку?». Решили играть 6 партий. Александр Степанович даже пиджак снял и засучил рукава, и ноздри раздул. Мне даже страшно стало, но я знал кое-какие ловушки. В общем, первую партию, – невероятно длинную и мучительную партию, – он выиграл. Прям вот ничего я не смог поделать! Задавил меня неумолимой логикой ходов… ну ладно, думаю… Во второй партии я напал на него столь агрессивно, что он просто растерялся – вроде отражает угрозы на одном фланге, – я мгновенно перебрасываю силы на другой; он – туда, я – в центре рвусь… В общем, запутал я его и чуть мат не поставил – он вовремя сдался. Следующие две партии были сложны и даже ужасны: все мои атаки тонули в его глухой обороне. Просто он сгружал все фигуры, превращая их в месиво, и попробуй тут прорвись до его короля! В пятой партии я наконец сумел загнать его с первых же ходов в ловушку, – коня вперёд, оставил пешку без прикрытия, он удивлённо её съел и набросился на моего короля, а тут мой ферзь кааак выплывает! И неожиданно весь его королевский фланг в руины превращён! Он совершенно обалдел и тут же сдался. Последняя партия, как во сне: и атаки там были, и оборона, и то я выигрывал, то он; то я зевал мат в один ход, а он его не видел, – то наоборот он всё подряд зевал… В общем, устали оба жутко, но он до конца яростно пытался что-то где-то учинить… Только в конце я провёл пешку в ферзи – и всё, конец. Александр Степанович обиженно крякнул и сказал, что четвёрка, так уж и быть, мне обеспечена, – не более того. Победа, мол, моя неубедительна! И предложил, если я хочу, сыграть в дурака!! Тут уж я не стал искушать судьбу… Кто его блин знает – как он играет в дурака?! Может вообще мастер…

За эту неделю должен всё сдать. Здесь есть и психологический факт: учителя разморены жарой, в классе пусто и им совершенно не хочется меня заваливать, хочется побыстрее от меня отделаться…

Школа началась с того, что новенький, Мишка Барбузов, родной брат Генки, во время игры в шахматы с Петькой осерчал на свой проигрыш, напал на Петьку и дрались они десять минут подряд, давя шахматные фигурки. А шахматы-то мои!!! Поэтому я с криками ползал под ногами дерущихся, пытаясь спасти свое достояние.

Мишка Барбузов – светловолосый, стройный пацан со светлыми издевательскими глазами. Вероятно, именно такие глаза у настоящих садистов.

Яркая фигура, ничего не скажешь.

Ушли почти все старые, включая Терминатора. Говорили, что его добрая мама умоляла оставить своего сына в этой школе, и видели, как она рыдает в кабинете Галины Палны, но у него оказалось лишь одна положительная оценка: по иконописи. Учительница была добра душой и поставила всем пятерки.

Не понятно как-то. А как же идея перевоспитания???

Правда, не всё так просто. Ходят и другие слухи: мать Терминатора рыдала в кабинете Г. П. не просто так, а со значением: то есть, умоляла Г. П. не перевоспитывать её сына, а отпустить по добру по здорову и позволить перевести в другую школу, со спортивным уклоном. А Г. П. категорически отказывалась это делать, пугая мать Терминатора какими-то бумагами, которые мать якобы подписывала перед поступлением его в нашу гимназию, и которые разрешают ей, Г. П. «воспитывать Андрея до наступления у него христианского просветления в душе».