Морфи - Православная Гимназия им. Свт. Григория Неокесарийского

После этого Генке тоже было приказано не являться без родителей.

Нету ни Генки, ни Терминатора.

Идет Великий пост, поэтому в трапезной нет мяса. Подают кислую капусту и перловку. Из-за этого началась эпидемия гриппа. Все чихают, как ненормальные. Меня интересует вот что: когда начнутся каникулы? Мне объяснили: каникулы начнутся после пасхи, но зато продолжаться будут две недели! А когда будет пасха? На этот вопрос внятного ответа нет. Кто говорит, что в конце апреля, кто – в конце мая!!!

Конечно же! Им-то что, а я – заболел. Не могу читать, писать, сидеть, стоять, есть и спать. Хочу открутить себе голову и спокойно умереть.

Пока меня не было, пришел болящий историк. Это я скажу! В класс, пригнувшись, влез эдакий монстр двухметрового роста, и жутко накачанный мускулами. Лицо – круглое, лоснящееся, глаза улыбаются и по лицу постоянно бродит ласковая улыбка. Несмотря на это класс сразу притих и напрягся. Видно – уважают. Историк тяжело опустился на стул и так же молча уставился прямо на Генку Барбузова.

– Здрасьте, – сказал Генка, кашлянув. Историк кивнул головой и сказал тяжелым басом:

– Хэлло, Геннадий. Ну, что: всё бедокуришь по страшному?

– Да нет, – сказал Генка, ухмыльнувшись, – не то, чтобы по страшному, но бедокурю. Как без этого?

Историк лишь хохотнул. Ведет урок в напряженной тишине. Рассказывает интересно, образно.

На иконописи все уже начертили изображение св. Сергия Радонежского, которого учительница дала нам за образец. Наверстываю упущенное. Самое сложное – пропорции фигуры святого и его голова с большой белой бородой. Страшно ответственно. Учительница, улыбаясь от счастья созидания иконы, обходит всех по очереди и помогает написать самые сложные нюансы. Дойдя до Терминатора, она всплеснула руками, побледнела и тихим голосом сказала "О, господи!". Все бросились к Терминатору. Терминатор, не глядя на учительницу, кривится в улыбке и мертвенно перекатывает свои мертвенные глаза. Вместо иконы у него – какой-то чудовищный скелет с серпом в руках и с когтями. Он как бы идет прямо на зрителя. В результате переполоха, Терминатор, стирая скелета, с усмешкой сказал, что это же так – шутка такая, и никакого богохульства, – просто "проба пера". "Проба пера" немного успокоила расстроенную учительницу, но она все качала головой и вздыхала.

А в спецшколе у нас были уроки труда.

Девочки занимались каким-то домоводством, что ли, а у нас в просторном помещении стояли станки. Мне нравилось за ними работать. Трудовик был старый, в поношенном сером халате, от него пахло чем-то ветхим, но при этом – надёжным. Объяснял он понятно, чертил чертежи и рассказывал о своих станках интересно и, главное, не углубляясь в детали. Просто – будем делать то-то и то-то, затем чертил эту штуку на доске, объяснял, из какого материала будет её точить, затем писал, сколько сантиметров надо отметить там-то и там-то…

Потом включались станки и мы, одетые также в синие халаты, шли каждый за свой станок. Жалко, я так и не забрал свою последнюю и лучшую поделку – железный фонарь с различными красивыми штучками по бокам. Я любовно выточил каждую эту штучку, вбивал специальные такие оловянные, что ли, фигни и таким образом скреплял эти штуки с самим фонарём.

Помню, я точил что-то такое, а мой станок находился перед окном. За ним был дождь, молодые листочки тополя напротив трепетали под дождиком, а асфальт был чистый и блестящий. Помню, я смотрел на прохожих, идущих по этому блестящему чёрному асфальту, и мне было хорошо. Они были там, и неизвестно зачем куда-то бежали. А я был в тепле, занимался интересным делом, вокруг деловито жужжали станки, одноклассники гудели, смеялись, а трудовик солидным басом что-то кому-то внушал…

До сих пор помню этот мой жужжащий станок, омытый дождём асфальт и идущих мимо моего окна прохожих. И тополь с молодыми листочками…

Историк, благодушно взирая на Петьку, повествует о монголо-татарах. По его рассказам они больше походят на вурдалаков, чем на людей. Их зверства – это почище, чем творили коммунисты. Историк, жутко улыбаясь, описывает пытки столь подробным образом, что все оцепенели от страха.

После уроков Галина Пална вошла в класс и поймала за шиворот Генку Барбузова. Оказалось, что вскоре будет пасха ("когда?" – спросил я; "А тебе, Григорий, еще воцерковляться и воцерковляться!", – прогремела она). В связи с пасхой намечаются пасхальные праздники, а, значит, и церковные представления. Будут танцы, пение хором, общее причастие, общая праздничная трапеза и пр. Идея танцев такова: девочки, наряженные в яркие платьица и круглые шапочки, будут изображать собой пасхальные яйца (Генка непроизвольно хихикнул), а он, Генка, непонятно почему хихикающий – ты почему хихикаешь? Ах, нервное?! – так вот, он, Генка, будет изображать собой кулич…