Фома Аквинский - Сумма теологии. Том V

De Fide Orth. IV.

Retract. I, 9.

De Div. Nom. IV, 23.

De Anima II, 4.

Horn. 11 in Ezech.

Phys. VIII, 6.

Ethic. III, 2.

De Coel. Hier. VII.

Retract. I, 9.

De Lib. Arbit. III.

Ethic. III, 2.

Ibid.

Ethic. III, 7.

Polit. II, 9.

De Anima III, 10.

De Anima III, 11.

De Anima III, 9.

Peri Herrn. VI.

Peri Herrn. I.

Ethic. VII, 3.

Ethic. VII, 5.

Ethic. VII, 4, 5.

Ethic. VII, 5.

В каноническом переводе: «…у дверей грех лежит; он влечет тебя к себе – но ты господствуй над ним!».

Tusc. Quaest. IV.

Ethic. VII, 9.

De Civ. Dei XIV, 28.

Ethic. IX, 4.

В каноническом переводе: «Корень всех зол есть сребролюбие».

Confess. X, 35.

Metaph. I, 1.

De Civ. Dei XIV, 12.

В каноническом переводе: «Страсти греховные… действовали в членах наших, чтобы приносить плод смерти».

Ethic. III, 2.

De Div. Nom. IV, 19.

Ethic. V, 3.

Ethic. II, 1, 2.

Ethic. IX, 4.

Ethic. VI, 2.

Ethic. V, 13.

Peri Archon III, 2.

Ethic. VII, 9.

В каноническом переводе: «Он поражает их, как беззаконных людей, пред глазами других за то, что они отвратились от Него».

Ethic. VII, 9.

В каноническом переводе: «…они среди создания Божия сделались мерзостью, соблазном душ человеческих».

De Div Nom. I, 7.

Имеется в виду что приведенный комментарий (глосса) на слова апостола принадлежит Августину.

De Div. Nom. IV, 19.

De Trin. III, 4, 9.

De Div. Nom. V, 4.

Qq. LXXXIII, 3.

Enchirid. 11.

В каноническом переводе: «Бог не сотворил смерти и не радуется погибели живущих».

De Quaest. Evang. III.

Ibid.

De Trin. IV, 12.

De Summo Bono.

De Lib. Arbit. I.

De Somn. et Vigil.

Ibid.

De Anima III, 7, 8.

Qq. LXXXIII, 12.

De Civ. Dei XIX, 4.

De Div. Norn. IV, 18.

Moral. VI.

De Eccl. Dogm. LXXXII.

Peri Archon III, 2.

Ethic. III, 7.

2. E. H. Трубецкой в своей работе «Философия христианской теократии в V-ом веке» пишет об учении Пелагия следующее: «Главный фактор спасения у Пелагия – свободная личность, спасающаяся индивидуальным усилием своей воли; принцип Августина, выдвинутый им против Пелагия, есть всесильная благодать, идеальным воплощением которой может служить лишь всесильная церковь. Казалось бы, что общего может быть между пелагианским принципом спасения по заслугам и мировыми событиями того времени? Какое может быть соотношение между пелагианским отрицанием наследственного греха и социальными вопросами той эпохи? Между тем на самом деле такое соотношение существует, и притом самое непосредственное; ибо этими двумя пелагианскими учениями кладется в основу религиозной жизни крайне индивидуалистическое начало, грозящее ниспровержением всего социального здания церкви. Этими двумя положениями отрицается единство человеческого рода как организованного целого. Ибо человечество уже не представляется органически связанным ни в едином земном родоначальнике Адаме, ни в духовном родоначальнике Христе. Отдельный индивид ничем не связан с родом человеческим. Он не связан с его прошедшим, с его историей: он свободен от грехов своих предков и не может передать своих грехов или доблестей потомству; он не связан солидарной связью со своими ближними ни в настоящем, ни в прошедшем, ни в надежде на будущее. Мы не согрешаем и не умираем в Адаме, грех Адама повредил ему одному, и каждый из нас есть индивидуальный виновник своего греха. С другой стороны, мы не спасаемся, не воскресаем во Христе даром благодати Божией, но спасаемся нашими индивидуальными заслугами: каждый из нас есть индивидуальный виновник своего спасения».