Лин Бао - Беседа Ши со своим сыном, или Тайны Дао Императора

С верхнего этажа Иньюаню открылась захваты­вающая дух картина окрестных гор, реки и даже города. Мягкая дымка делала очертания домов немного размытыми, словно это и не реальный пейзаж, а искусный рисунок на развернутом свит­ке. Легкая рябь на воде, дающая бликующий свет, рассеиваемый легкой водной взвесью, создавала иллюзию, что местами поверхность воды в реке была словно золотой струящийся песок. Обрам­ленная нежной весенней зеленью, она была словно небо, возлегшее отдохнуть у ног пагоды.

А с другого направления открывался вид на по­логие холмы, покрытые густой зеленью вековых деревьев. Если бы самого великого художника Под­небесной попросили нарисовать самые красивые горы, которые он сам мог бы придумать, а потом привести его сюда, к подножию холма Юэлунь, то посрамленный величием и грацией природы он больше и не взялся бы за кисти.

Ши остался доволен росписью пагоды. Он молча наслаждался видом с самой высокой точки.

Спустя некоторое время им принесли кресла и стол. Но они так и остались стоять у огромно­го окна, наблюдая, как торговые разношерстные суда из разных стран двигаются по реке. И даже в их легком скольжении чувствовалась весна.

Ши наконец заговорил:

-Древний император Хуанди говорил так о вес­не: «Три месяца весны имеют характеристики „появления и упорядочивания". В это время рож­даются небо и земля, расцветают все сущности- объекты. Следует поздно ночью ложиться и на рас­свете вставать, широкими шагами ходить по дво­ру, с распущенными волосами двигаться плавно. Тем самым будешь способствовать зарождению чувств-волнений. Следует давать жизнь, а не уби­вать. Следует дарить, а не забирать; хвалить, а не наказывать. Такой способ укрепления здоровья соответствует дыханию-ци весны. Если не будешь вести себя соответственно, то повредишь печень, и летом у тебя появится болезненный синдром хо­лода, так как дыхания-ци в организме будет недо­статочно для взращивания».

А каковы они были, древние императоры? - спросил Иньюань, глядя на серебристо-голубых во­дяных драконов с высоты Пагоды шести гармоний.

В те далекие времена мир был в состоянии совершенного покоя, был совершенством, ибо от­ражал собою совершеннейшее начало всех начал, непознаваемое божественное Дао, которому нет и не может быть имени. Только необходимость го­ворить об этом на человеческом языке заставляет нас произносить это имя - Дао[36].

Чжуан-цзы говорил: «Великое Дао не называ­ется. Великое различие не высказывается. Вели­кое человеколюбие не проявляет человеколюбия. Великое бескорыстие не выражает удовольствия. Великое мужество не вредит. Великое Дао - не Дао. Познавший, что он остановился на еще не познан­ном, - совершенен! Тот, кто познал несловесное различие Дао и не-Дао, - есть сокровищница при­роды. Из кого черпают и не вычерпывают до дна и не знают его истоков, называется хранящим в себе свет».

Дао, являясь одновременно и относительной и абсолютной истиной, находящейся вне челове­ческого постижения, отразилось однажды на од­ном из людей, ибо человек, созданный из косми­ческой и земной пыли, есть третья стихия мира после неба и земли. Этот проникнутый Дао-благо­датью Дао-человек и был совершенный царь древ­ности, пребывающий в состоянии абсолютного покоя или полного недеяния. Конфуций говорил: «Шунь управлял недеянием. А как он делал это? Величественно сидел лицом к югу и только».

А почему к югу?

Правитель Поднебесной - это светлый образ Полярной звезды на земле.

Призванный воплощать на земле Дао, этот совершенный государь излучал свою высшую доблесть на весь мир, и в этом сиянии все было прекрасно, естественно, в полной гармонии всех

частей, в полном соответствии с космическими силами вечной природы, не знающими ни добра, ни зла.

Ему не нужно было никакого человеческого деяния. Никакого человеческого вмешательства в устои жизни, предопределенные раз и навсегда извечным Дао. Никаких слов, никаких поучений, никаких движений в сторону добра и зла. Совер­шенный древний Государь, сидя на высшем троне, не считал себя ни выше, ни ниже других. Он, пре­бывая в постоянной медитации, следуя Дао, был связан с людьми и миром как с единым великим целым. Народ подобно своему царю жил в том же безусловном покое, не зная ни добра, ни зла, купа­ясь в лучах сияния Дао.

Тогда откуда взялись войны?

Не все народы на земле познали Дао. Пришли народы, где есть разделение на добро и зло. Мир разделился. На черное и белое, на добро и зло, на мужчин и женщин. Так произошло.