III. Райский отдых или «сон смерти»
«Сказано было им, чтобы они успокоились… пока и сотрудники их дополнят число». Без них, действительно, следовательно и «без нас, они не достигнут совершенства» (Откр 6:11; Евр 11:40). Итак, им обозначает здесь все спасенные души в состоянии "разделения" с их телами: те, кто проходят этапы очищения, но также и те, чьё блаженство, уже начавшееся, еще чисто духовное, в ожидании, что оно станет человеческим после Последнего суда. Таким образом, самая первая характеристика промежуточного состояния, это — покой: «Они покоятся от тяжких трудов своих» (Откр 14:13). Хотя «поклоняющиеся Зверю» — Сатане — должны испытать нехватку «покоя день и ночь», на земле и в загробной жизни (Откр 14:11), речь идёт здесь, как мы увидим дальше, о моральном покое, мире , вознаграждении по крайней мере начинательном, принципе и возможности блаженства, которое даст возможность действительно надлежащим образом законченного очищения; в то время как невозмутимость принадлежит психологическим условиям любой развоплощённой души. В этом отношении, можно сказать, что уединение, даже сосредоточенность, отделение и покой или невозмутимость, которая из этого следует, создают как бы атмосферу для злых как и для добрых, потому что она просто является результатом их развоплощённого состояния.
Иногда утверждали, что, поскольку тело "природное" или "животное" (выражение ап. Павла) отдаст составные элементы космосу, а духовное или славное тело имеет проявиться лишь после Последнего суда, то душа или дух [14] Разница между душой и духом, которая следует из таких чётких текстов, как 1 Фес 5:23; Евр 4:12 и многих других, имеет особую ценность в глазах святого Павла для эсхатологической области. См. 1 Кор 15:44; обратить внимание на стихи 49–50 о замене psukhè (души) на pneuma (дух) для вхождения в царство.
"облекся бы", до парусии, в некоторый псевдо–соматизм или "пред–тело", в некий суррогат организма, который позволил бы ей избежать противоприродной аномалии чистой духовности, которая была бы для неё наготой, хуже того: редукцией почти в состоянии "тени". Некоторые из этих авторов определённо ссылаются на слово Господа, приведённое в Мф 22:30; но там идет речь об условии человеческого существования «после воскресения», следовательно после Последнего суда, поскольку сексуальная жизнь тогда оказывается упразднённой, потому что мы будем все «как Ангелы Божии на небе», что, рикошетом, приводит к тому, что некоторые спрашивают себя, имеют ли Ангелы эквивалент славного тела. Другие интерпретируют в смысле, намеченном выше, известный отрывок 2 Кор 5:1–9. Давайте перечитаем его…
Но нам нужно, чтобы правильно понять оттенки Павловой мысли в этой главе V, вернуться немного назад и возвратиться к стихам 7.18 главы IV. Апостол начинает перечислять почти приводящие к смерти обстоятельства, которым подвергает его апостольство: «отовсюду притесняемый, но не стесненный; в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваюсь; гонимый, но не оставленный; низлагаемый, но не погибающий». Он осмеливается пренебрегать всеми опасностями, всеми бедствиями. Почему? Потому что, если он умирает каждый день немного, если он «в опасности каждый час и повседневно» (см. 1 Кор 15:31), если он соглашается быть «за Христа умерщвляем всякий день» (Рим 8:36), то это для того, «чтобы жизнь Христова также открылась в его теле». Так как «мы, живущие здесь в этом мире», которые кажемся, как и все люди, владеющими существованием временно обеспеченным, мы в действительности, как свидетели Евангелия, осуждены миром, неизбежным законом жизни в мире: эгоизмом, и следовательно «подвергаемся риску смерти за Иисуса»; чтобы то, что проявляется в нашей смертной плоти, далеко от того, чтобы быть тем, что плотские люди называют их жизнью (рожденная от плоти и крови, сказал бы пролог евангелия от Иоанна) была действительно жизнью Иисуса (2 Кор 4:11). Павел носит, следовательно, не на его теле (как говорит Crampon, который думает без сомнения о Бедняке (из Ассизи): анахронизм), но в его теле (греческий текст даёт: en tô sômati ), в своей жизни, плотской физической, "язвы" Господа Иисуса (Гал 6:17), то есть эти stigmata , которыми тогда хозяева печатали на плоти своих рабов. Итак, Павел объявляет себя в каждый момент «рабом Иисуса». Но, большее того, воплощенный Сын «принял условие (образ) ( morphê ) раба» и, чтобы подчеркнуть это закабаление, Он облекся характерным обликом слуги ( skhêma ). Такова тема знаменитого (отрывка из) Филиппийцам 2. Но, если «ученик не больше Учителя», а Иисус Сам нёс stigmata (знаки) рабства, то Павел их несет в свою очередь: это, как известно слишком хорошо, — печальные "привилегии" падшего человека, подчиненного Сатане: смерть, искушение, страдание, и т. д.. Эти Павловы стигматы есть все то, что Апостол «добавляет к страсти Христа» (Кол 1:24), эта неизбежно ожидаемая смерть, принятая, переживаемая каждый день в духе полностью, в теле частично, но все более и более. Но почему? Чтобы в нем, Павле, распятом со Христом, жизнь не была больше жизнью человека, но (жизнью) Христа, инхоативно (начинательно) воскресшей, самим началом славной жизни (Гал 2:20; см. Кол 1:27).
Читать дальше