Константин Пархоменко - Как жить с неверующим супругом?

И я стала вынашивать такую мысль: как бы нам развестись. Брак у нас был невенчанный, причем чем дальше я уходила в веру, тем больше он не хотел со мной венчаться. Если раньше у нас были какие-то разговоры на эту тему, он даже говорил: ну ладно, если тебе так надо, мы повенчаемся с тобой, конечно. То теперь вопрос ни о каком венчании даже не стоял, он говорил: нет, чтобы еще и я сошел с ума! Потом он сказал, что при разводе он отнимет у меня детей и докажет, что я ненор

42

мальная. Все признают, что я сумасшедшая, потому что

для мирских людей я действительно сумасшедшая. Конечно, это меня немножко остановило в моей решимости разводиться, но жить было невыносимо, настолько все было сложно. И я рискнула попросить благословения старца на развод. И поехала к старцу.

Когда я приехала туда, батюшка мне сказал, что вообще речи о разводе быть не может, он сказал, что мы повенчаемся, а причины для развода никакой и нет. У меня был просто шок, я не понимала, почему все так произошло. Как же батюшка меня не понял? Я же вся правильная, я же не могу с ним жить той жизнью, какой я жила раньше, в то же время он не хочет принимать мою...

Тем не менее, я решила, что раз нет воли Божьей, то надо как-то терпеть. Но терпеть было невозможно, и у нас дошло до того, что мой муж сказал: все, мы с тобой разводимся, но знай, что виновата в этом Церковь. Естественно, при этом он хулил Бога, собирался выкидывать иконы каждый раз, когда я уходила в храм. Тогда я считала, что я права, ведь написано, что в воскресенье надо быть в храме, ведь написано, что тот, кто не с нами, тот против нас, ведь написано, что оставь отца твоего и мать и иди за Мной! Я понимала это совершенно буквально и считала, что вот так и надо, прямо идти и все. И когда все зашло в тупик, мой муж сказал: «Прежде, чем мы разведемся, я пойду к твоему духовнику, я хочу его увидеть лично, и рассказать, до чего дошла наша семья, и что я, вообще, думаю обо всем этом. Я хочу поговорить с ним как мужчина с мужчиной» . Ну, я не могла уже удерживать мужа, я сказала: «Ну ладно, идем».

43

Мы пришли к батюшке. Духовник в то время был на моей стороне. Он не видел моего мужа, он слышал о нем по моим рассказам и оказывал мне поддержку. Батюшка принял нас и довольно много времени уделил моему мужу. Он отвел его в свободную комнату, я не знаю, о чем они там разговаривали, разговор был очень

долгий, но когда мой муж вышел от батюшки, это был

совсем другой человек. Он просто вылетел оттуда, обнял меня и сказал: «Ну пойдем скорей домой, сейчас

зайдем в хозяйственный магазин, я тебе куплю ту кисточку, которую я сломал, когда ты кропила наш дом». Я, конечно, была поражена этому чуду, но, подозвав меня, батюшка сказал: «А ты чтобы слушалась своего мужа. Каждое его слово. Ты поняла? Вот тебе мое благословение...» Я никак не могла осознать, что случилось. У меня снова было состояние шока. Как они нашли общий язык, почему я должна его слушаться? Но батюшка сказал: «Ты на него бочку катила, а на самом деле, ты посмотри на себя, ты не стоишь и его мизинца!»

И я стала думать, как это я не стою его мизинца, ведь я уже где-то там, наверху, так уже хорошо иду к Богу, и вдруг какой-то тут грешник, с которым я вынуждена жить и терпеть все эти мучения, вдруг — я не стою его мизинца! Но я всегда воспринимала слова священника как волю Божью. И если священник сказал, что я не стою его мизинца, я действительно не стою его мизинца. Нужно найти, почему я не стою. И я стала смотреть на мужа другими глазами и пытаться разглядеть, что же там такое священник нашел. Батюшка еще сказал: «Ты посмотри, как он тебя любит, как, я не знаю, мало в каком неправославном человеке присутствует такая любовь». Это вообще меня потрясло...

44

Я считала, что какая там любовь, все давно прошло, ведь как можно к любимому человеку относиться так жестоко. Но посмотрев-посмотрев, я увидела, что ведь муж работает ради нас с утра до вечера, он ради нас готов сидеть в воскресенье один и ждать; все праздники православные — Рождество, Пасха — мы уходим, оставляем его одного... Он, действительно, столько делает ради нас! И я стала думать, а что же я делаю ради него. И выяснилось, что ничего. Не говоря уж о том, что я что-нибудь бы делала для его спасения. Я делала все ради своего спасения и спасения детей. Опять же детей я считала совершенно своими, и потом, когда я стала разговаривать с ними на эту тему, у них так и проскакивало, что папа грешник, что папа у нас нехороший, он ругается и хочет выкинуть иконы. Я увидела, что дети видят его совершенно такими же глазами. И куда это зайдет, когда они вырастут, если они сейчас не уважают отца, слово отца ничего не значит?