Будда Шакьямуни - Джатаки. Избранные рассказы о прошлых жизнях Будды.

Однажды в Гималаи явился один бенаресец, который зарабатывал себе на жизнь, собирая в лесу плоды и орехи, охотясь и добывая бивни диких лесных слонов. В поисках какой-нибудь добычи он заблудился и, не умея определить стороны света, брел наугад, ломая в отчаянии руки и заливаясь горькими слезами в страхе перед неизбежной смертью. Услыхав его громкие стоны, Бодхисатта помыслил: «Надобно избавить этого человека от мук», — и, движимый чувством сострадания, вышел к заблудившемуся путнику. При неожиданном появлении слона бенаресец пустился наутек, Бодхисатта же, видя, что человек убегает, остался на месте. Заметив, что слон недвижим, человек тоже остановился. Бодхисатта медленно двинулся к нему, но бенаресец опять обратился в бегство. Увидев, что слон вновь замер, человек задумался. «Этот дикий лесной слон стоит смирно, когда я от него удираю, и приближается, только когда я сам останавливаюсь, — размышлял он. — Не может быть, чтобы он стремился причинить мне вред, — скорее всего, он хочет избавить меня от мук». Поняв это, бенаресец успокоился и застыл неподвижно. Приблизясь к нему, Бодхисатта спросил: «Почему, человек, ты бродишь по лесу, громко вопя?» «Господин, — ответил пришелец, — я не пойму, где юг, где север, я сбился с дороги и бреду наугад, кричу же я от страха перед неизбежной гибелью». Слон повел человека к своему жилищу, приютил его и несколько дней, восстанавливая силы гостя, кормил его всевозможными плодами. Потом слон сказал: «Не бойся, добрый человек. Я отведу тебя к твоим сородичам». И, посадив пришельца к себе на спину, Бодхисатта понес его к проложенной людьми в лесу дороге. А бенаресец, замышляя дурное против своего друга, думал: «На всякий случаи, если кто-нибудь поинтересуется, надо будет запомнить дорогу». И, сидя на спине Бодхисатты, бенаресец старался запомнить приметы деревьев и гор, мимо которых проходил их путь. Наконец, Бодхисатта вышел из леса и, опустив бенаресца на большую дорогу, что вела прямо к Бенаресу, сказал на прощание: «Ступай, добрый человек, по этой дороге и смотри никому не говори, где я живу, будут ли тебя об этом спрашивать или нет». И, дав такой наказ, Бодхисатта простился с гостем и направился к своему жилищу.

Тот же человек, лишь только очутился в Бенаресе, поспешил на рынок, где торговали слоновой костью и изделиями из нее. Завидев костореза, вырезавшего поделки из слонового бивня, он осведомился: «А что, любезный, купил бы ты бивни, взятые у живого слона?» «О чем речь, приятель? — воскликнул косторез. — Бивни живого слона ценятся куда дороже, чем бивни мертвого». «Ну тогда, — сказал бенаресец, — я принесу тебе бивни живого слона». Пообещав это косторезу, бенаресец собрал все нужное для дальней дороги, прихватил с собой пилу и отправился в лес, где жил Бодхисатта.

Увидев бенаресца, Бодхисатта спросил, зачем тот пришел. Бенаресец стал плакаться: «Господин, я так обеднел, так несчастлив, мне нечего есть. Я пришел попросить у тебя хоть кусочек бивня: если ты позволишь мне взять его с собой и продать, то на вырученные деньги я еще смогу кое-как перебиться». «Хорошо, — согласился Бодхисатта, — ядам тебе свои бивни, если только у тебя найдется пила, чтобы их отпилить». «Найдется, господин, — обрадовался бенаресец. — Я захватил с собой пилу». «Ну что ж, — молвил Бодхисатта, — спили бивни, забери их и ступай». С этими словами он подогнул ноги и прилег на землю, словно деревенский бык. Когда бенаресец отпилил у слона оба клыка, Бодхисатта подхватил куски хоботом и, подавая бенаресцу, сказал: «Вот возьми, добрый человек. Не думай только, что для меня эти бивни — ничто, я дорого ценю их. Но для меня в тысячу раз — нет, в сто тысяч раз! — дороже бивни всезнания, которые я получу взамен, ибо тогда я постигну пути всего сущего на свете». Бодхисатта воистину обменял два бивня на знание всех концов и начал.

Взяв у Бодхисатты бивни, бенаресец поспешил в город и там их продал, а когда вырученные деньги подошли к концу, вновь явился к Бодхисатте и принялся его молить: «Господин, денег, что я получил за твои бивни, едва хватило, чтобы рассчитаться с долгами, благоволи же дать мне и твои остальные зубы». Бодхисатта опять согласился и позволил человеку том же способом, что и в первый раз, спилить все прочие зубы, а потом почтительно подал их просившему. Бенаресец вновь продал кость и пришел к Бодхисатте. «Господин, — молил он, — я не могу свести концы с концами, соблаговоли осчастливить меня и пеньками твоих клыков». «Хорошо», — согласился Бодхисатта и, подогнув ноги, прилег в той же позе, что и раньше, а погрязший в скверне бенаресец, уцепясь за хобот Великосущного, походивший на серебряную цепь с золотой отделкой и украшениями, взобрался на огромную, словно священная вершина Кайласа, слоновью голову и принялся что было сил колотить по деснам Бодхисатты, сбивая мясо вокруг пеньков отпиленных клыков. Потом он, сидя на голове слона, вытащил пилу и спилил освобожденные от плоти остатки клыков под самый корень. Сделав свое дело, он пустился в обратный путь.