Петр Малков - Возлюбивший Христа. Святоотеческие толкования на книгу Иова

Для начала здесь, наверное, стоит припомнить известную формулировку блаженного Августина, которая наверняка поможет нам понять все то, о чем будет сказано в дальнейшем. По его мысли, «в Ветхом Завете сокрыт Новый, а в Новом – раскрывается Ветхий» 67. Именно на этом принципе неразрывной органической взаимосвязи двух Заветов и зиждется типологическая экзегеза.

В основе именования интересующего нас метода типологической экзегезы лежит понятие «τύπος», в переводе обозначающее «образ», «прообраз», «образец». Его использование при изъяснении Священного Писания Святыми Отцами подразумевает, что благочестивый и вдумчивый толкователь призван обнаружить в Ветхом Завете некие типы – образы, прообразы, прямо предуказывающие на лиц, на исторические факты и на духовные реалии, осуществившиеся лишь в Новом Завете – с пришествием в мир Христа. Тем самым, говоря кратко, смысл типологического толкования «заключается в том, чтобы явить в минувших событиях прообраз событий грядущих» 68. Об этом неоднократно пишут и Святые Отцы. Так, святитель Григорий Великий говорит: «...сила Священного Писания описывает прошедшее, с тем чтобы выразить грядущее...» 69

Святитель Василий Великий, объясняя смысл таких прообразовательных толкований, приводит в то же время и примеры различных ветхозаветных типов, припоминая при этом образы ветхого и Нового Адама, воды, изведенной ударом жезла Моисея из скалы в Мериве (см.: Чис. 20:1–13), манны, подаваемой Богом евреям во время их странствия по пустыне (см.: Исх. 16:13–35), вознесенного Моисеем на знамени медного змия (см.: Чис. 21:4–9). Он пишет: «...прообразование есть выражение ожидаемого в уподоблении, которым назнаменательно предуказуется будущее. Так, Адам – преобразование будущего (Нового) Адама, и камень прообразовательно есть Христос, а вода из камня (см.: Чис. 20:11) – преобразование живоносной силы Слова. Ибо сказано: аще кто жаждет, да приидет ко Мне и пиет ( Ин. 7:37). И манна – прообразование животворящего Хлеба, сошедшего с небес, а змий, поставленный «на знамени» (см.: Чис. 21:9) – спасительного страдания, довершенного Крестом; почему и взирающие на него (змия) спасались» 70. Подобные же примеры ветхозаветных прообразов грядущих новозаветных событий приводит и часто использовавший в своих творениях типологическое толкование святитель Иоанн Златоуст: «иное в Писании должно понимать так, как сказано, а иное в смысле переносном... А иное нужно принимать в двояком смысле, чувственном и духовном, – как, например, в событии с сыном Авраамовым (см.: Быт. 22): мы видим, что сын был приносим в жертву, но под этим действием с сыном разумеем и нечто другое, таинственное, именно – Крест. Также в агнце египетском мы видим образ страданий (Христовых)» 71.

Следует иметь в виду и то, что хотя, с одной стороны, ветхозаветный прообраз-тип неразрывно связан со своей новозаветной реализацией, со своим исполнением (Златоуст вновь и вновь свидетельствует о том, что «прообраз не противоположен истине, но сроден ей» 72), с другой стороны, само его это исполнение значительно превосходит собой образ и с ним далеко не во всем совпадает. Как говорит святитель Иоанн Златоуст, ветхозаветному «образу надлежало заключать в себе менее, чем [прообразуемая] истина; иначе это не было бы образом будущего. Поэтому здесь [будущее] предначертано было только как бы в тени» 73.

Тем самым, по мысли того же святителя Иоанна Златоуста, ветхозаветный «образ не должен быть совершенно чуждым истине – иначе он не будет образом; но, с другой стороны, он не должен быть и равным истине – иначе он будет самой истиной, а должен оставаться в своих пределах, и не иметь всего, и не быть лишенным всего, что имеет истина. Если бы он имел все, то был бы самой истиной, а если будет лишен всего, то не может быть образом; но он должен одно иметь, а другое оставить истине. Итак, не требуй от меня всего в событиях Ветхого Завета; но если получишь некоторые малые и неясные намеки, принимай это с любовью» 74.

Итак, в типологии (или, как зачастую называли этот способ толкования антиохийские экзегеты, в «теории») всегда присутствует новозаветная перспектива. Обнаруживаемые в Ветхом Завете типы являются пророческими образами, указывающими на грядущего Спасителя и Господа, на обстоятельства Его земного служения и Его Искупительного подвига, а также на близящееся основание Церкви Христовой как хранительницы и источника благодати и освящения. Так, по утверждению святителя Григория Великого, «всем истинно сведущим ясно, что Священное Писание стремится на каждой из своих страниц предвещать Искупителя мира...» 75