Филип Шафф - История христианской церкви. Том 6. Средневековое христианство. От Бонифация VIII до протестантской Реформации 1294-1517 г. по Р. Х

■ В поэме рассказывается о средневековой Италии и ее разнообразных героях, многие из которых представляют лишь местный и временный интерес. Но в то же время «Комедия» — это духовная биография человека в трех его состояниях: греха, раскаяния и спасения. В ней описано паломничество в мир духов, за пределы этой жизни, из темного леса искушения через бездну адского отчаяния по ступеням очищения чистилища к царству блаженства. Хотя в первых двух областях в роли проводника поэта выступает Вергилий, представитель земного разума, в небесных областях его ведет Беатриче, символ божественной мудрости и любви. Inferno повествует о грехе и несчастье; Purgatorio — о раскаянии и надежде; Paradise — о святости и счастье. Ад пугает ужасами и скорбями. Чис­тилище трогает покаянными слезами и молитвами. Рай восхищает чистотой и миром. Чистилище — это промежуточное состояние. Оно пройдет, а небеса и ад пребудут вовеки. Ад — это безнадежная тьма и отчаяние. Кульминация небес­ных переживаний — блаженное видение Святой Троицы, которое возвышеннее всего, что может вообразить себе человек или ангел. Здесь представлены крайние противоположности: ужас и восхищение, тьма и свет, Божий суд и Божья лю­бовь. В раю святые образуют безупречную белую розу, чашечка которой — озеро света, окруженное невинными детьми, восхваляющими Бога. Вероятно, это воз­вышенное представление было навеяно розетчатыми окнами готических соборов

lm Vita Nuova, Norton's trsl., p. 2.

im Die Komodie ist der Schwanengesang des Mittelalters, zugleich aber auch das begeisterte Lied, welches die Herankunft einer neuen Zeit einleitet (Scartazzini, Dante Alighieri, etc., p. 530). См. Geiger, U. 30 sq. Church (p. 2) называет ее «первой христианской поэмой, с которой начинается европейская литература, как с "Илиады" началась литература Греции и Рима». Данте знал не больше дюжины греческих слов и, на языке родного народа, назвал свою великую эпиче­скую и дидактическую поэму комедией, или «деревенской поэмой» (от κώμ · η , «вилла», веро­ятно, не думая о более естественной этимологии данного слова, от κώμος , «веселье»).

"""«Все мучения, мною описанные, всё горе и страдания, не вызывающие сочувствия, я вынес здесь, на земле — в городе Флоренции» (Allen Schmerz, den ich gesungen, all die Qualen, Greu'l und Wunden Hab' ich schon auf dieser Erden, hab' ich in Florenz gefunden. — Geibel: Dante in Verona ). Одна из лучших поэм о Данте написана Уландом. См. также произведения Теннисона, Лонгфелло и др.

или же тем фактом, что святой Бернар и другие средневековые богословы и поэты называли Деву Марию розой.

Следуя геоцентрической космологии птолемеевской системы, поэт поместил ад внутри земли, чистилище — в южном полушарии, а небеса — на небесной тверди. Ад — это зияющая бездна, расширяющаяся кверху и состоящая из деся­ти кругов. Чистилище уподоблено горе, на которую восходят души. Небеса состо­ят из девяти кругов, вершина которых — эмпирей, где пребывает чистая боже­ственная сущность.

Среди обитателей этих областей духовного и грядущего мира Данте помещает известных лиц своего собственного поколения и предыдущих веков. Он не щадит ни гвельфов, ни гибеллинов, ни пап, ни императоров и всем воздает по заслугам. Наказания, по его мнению, зависят от природы греха, а награда — от степени добродетели. С поразительной искренностью и богатством воображения он устанав­ливает соответствие между внешностью и моральным характером. Трусов и равно­душных, не знавших ни славы, ни позора, в преддверии ада гоняет крутящийся стяг и жалят осы и слепни. Развратников носит ураганный ветер в полной темноте. Они испытывают жгучую плотскую похоть, но не могут удовлетворить ее.

То адский ветер, отдыха не зная, Мчит сонмы душ среди окрестной мглы И мучит их, крутя и истязая Туда, сюда, вниз, вверх, огромным роем.

Ад, V. 31-43

Обжоры лежат на земле, осыпаемые градом и заливаемые потоками нечистот. Богохульники страдают на равнине горящего песка, в то время как огненные искры медленно опускаются на их тела, подобно хлопьям альпийского снега. Гневливые вечно терзают друг друга.

И я увидел, долгий взгляд вперяя, Людей, погрязших в омуте реки; Была свирепа их толпа нагая. Они дрались, не только в две руки, Но головой, и грудью, и ногами. Друг друга норовя изгрызть в клочки.

Ад, VII. 109 sqq.

Симонисты, которые продавали веру за деньги и превратили храм Божий в вертеп разбойников, брошены в ямы вниз головой. Ноги их торчат наружу, и их мучают огнем. Архиеретиков держат в раскаленных докрасна могилах, а тира­нов — в потоке кипящей крови, и кентавры стреляют в них, когда они пытаются подняться. Предатели погружены в ледяное озеро вместе с сатаной, архипредате­лем и воплощением эгоизма, коварства и низости. Сами их слезы превращаются в лед, символ предельного ожесточения, а сатана вечно жует своими тремя пас­тями трех архипредателей, Иуду, Брута и Кассия. Мильтон представляет сатану как архангела, который даже в аду гордится и в гордости восклицает: «Лучше царить в аду, чем служить на небесах». Поэт внушает читателю чувство восхи­щения неукротимыми амбициями Люцифера и его сверхчеловеческой силой. У Данте же сатана вызывает отвращение и ужас, а надпись над вратами ада заста­вляет читателя содрогаться: