Савва - Духовные упражнения

Однако такие размышления или, если угодно, духовные упражнения следует позволять себе, потому что жизнь верующего опасна и сложна. Бывают моменты, когда нужно дать честный и точный ответ на вопрос: что главное, а что вторичное, что относится к естественной духовности — тварной и универсальной, — а что есть подлинный залог Царства Небесного? Что я могу упустить без вреда, а что убьет меня как христианина?

Что моя жизнь — Христос или религия?

— Мы же друзья, мне-то ты можешь признаться! Ты ведь тоже, как и я, считаешь, что Христос — это никакой не Бог. И не ты один, зачем притворяться?

Этот вопрос я услышал от человека, с которым много лет дружил.

Что же, он не знал, что я священник? Очень хорошо знал! Отлично знал! Потому что он и сам был священником. Уважаемым, талантливым, невероятно харизматичным батюшкой, которым я восхищался. А потом он торжественно объявил, что во Христа не верит, и самое странное — это не мешало ему оставаться в сане, совершать литургию, строить храм, общаться с людьми. Через некоторое время он все-таки отказался от служения и ушел из Церкви, разбив сердце не только своим друзьям, но и духовным детям.

Таких трагедий немало. Они были и — увы! — будут, потому что, как говорил один старичок: «Враг в отпуск не пошел!»

Был и такой разговор:

— Как же ты, не веря во Христа, совершаешь Евхаристию?

— А что тут такого? Мне очень нравится литургия. Такая подвижная, веселая служба, особенно великий вход и проскомидия. Это очень красиво. К тому же бодрит и поддерживает.

Верующий человек хватается за голову: как так можно?

Оказывается, можно. И жизненный опыт, и церковная история показывают, что религия вполне может обходиться без Бога. Иногда Он только мешает.

Весной и летом на наших подоконниках селились помидоры. Сперва это была рассада, тонкая и ранимая, а ближе к осени вальяжно и без стеснения тут располагались пузатые зеленые помидоры. Мама боялась за их здоровье, поэтому отправляла вызревать в домашних условиях.

Есть мысли, которые требуют долгого вызревания в покое и уюте. Они обязательно созреют, вы их только не тревожьте. Один из моих зеленых помидоров — это вопрос о том, почему современное общество стало таким секулярным, почему молодые люди спокойно обходятся без Церкви? Было бы у них хотя бы безбожие или азарт спора, философская взволнованность, — нет! Сонное равнодушие.

Пока этот помидор я отложил до лучших времен, но некая догадка у меня все же пробивается. История христианской культуры — это хронология эмансипации. Средневековое общество было цельным и монолитным. Бросая «светлый луч аналитического метода на темные стороны тогдашней конъюнктуры», мы с трудом можем отличить богословие от философии, мораль от религии, политику от веры, национальность от религии и науку от теологии. Как говорил один немецкий кардинал: «Все во всем под формой каждого». Правда, он имел в виду бытие, а мы применяем его афоризм к средневековой культуре. Философия, психология, медицина, музыка, политика, экономика — все было единым стройным и отлаженным организмом. Коснись любого органа, и он свяжет тебя с любым другим. Стройная и понятная система. Добрый и уютный мир, где у всего есть его законное и заслуженное место.

Этот слаженный космос, устроенный словно дивный готический собор, созидался веками, и, казалось, последние камни и шпили сложить в грандиозное строение — и останется только любоваться. У всего свое место. Все собрано в стройный хор. Даже Богу отведено свое место, и Он, кажется, вполне оправдал все ожидания, заняв подобающую нишу, исполняя свою партию. Но что-то пошло не так, и послушные дети стали стремительно покидать «родительский дом».

Наука «потребовала свою долю» и отделилась, не переставая дробиться на отдельные направления знания, ушло в автономное плаванье искусство, политика отбилась от рук и перестала нуждаться в религиозном обосновании, философия потребовала развода с теологией и выиграла процесс, мораль потребовала автономии от веры. Каждый из этих разводов сопровождался апокалиптическими срывами, ожиданиями конца времен, но люди продолжали жить и плодить культурные продукты, которых стало так много, что они вполне удовлетворили потребность человека в смыслах и символах. Церкви начали пустеть, некогда многолюдные монастыри закрывались, зарастали бурьяном тропы пилигримов.