Коллектив авторов Религия: Великие русские старцы XIX-XX ст. О цели Христианской жизни

Но игумен Нифонт всегда говорил мне: «Велик дар Божий, тебе молитвами старца Серафима дарованный, и чудна сила молитв его к Богу, так скоро исцелившая тебя, а надобно и самому беречься, чтобы излишним неуместным упованием на здоровье, дарованное благодатью Божией, не оскорбить Промышления Господня, хотя и все нам туне дарующего, но желающего, однако же, чтобы мы и от себя, как бы в благодарность за дары Его, прилагали и свое старание о сбережении дарованного». С этим мнением и батюшка отец Серафим соглашался, одобряя всегда назидательные слова отца игумена Нифонта и советуя мне то же и сам: беречь здоровье, как неоценимый дар Господень.

Достигнув же келии ближней пустыньки его, стоявшей на горе, и подойдя к дверям, я сотворил молитву, известную всем монашествующим и многим богомольцам: «Молитвами святых отец наших, Господи Иисусе Христе, Боже наш, помилуй нас». А ответа не получил ни я, ни сотоварищ мой отец Гурий, гостинник Саровский, сопровождавший меня в пустыньку, ни сотни богомольцев, в течение целого дня то приходившие видеть великого старца, то возвращавшиеся, не имея возможности дожидаться его. Однако было слышно, что старец тут в келье находится. Наконец, когда было уже очень поздно, в самые сумерки, отец Серафим отворил дверь, благословил меня и сказал: «Не взыщите, ваше Боголюбие, что я долго не отворял дверей: ныне среда, и я безмолвствую. Завтра, если угодно, пожалуйте, я целый день готов беседовать с вами, а теперь грядите с миром.

Господь и Божия Матерь да благословят вас; грядите с миром». Тут все было бросились к нему, а всех было около восьми человек, но он благословил их вместе, изобразив крестное знамение над главами всех их, и сказал: «Господь вас всех да благословит; грядите с миром...». А отцу Гурию, благословив его особо, прибавил: «Так ты, батюшка, завтра с господином-то приди же ко мне, да пораньше, чтобы нам подольше побеседовать», — и еще раз благословил меня, сказав: «Грядите же с миром, а завтра пожалуйте», — и затворился.

Никакое слово не может выразить той радости, которую я ощутил к сердце моем; я плавал в блаженстве. Мысль, что, несмотря на все долготерпение целого дня, я хоть под конец да сподобился не только узреть отца Серафима, но и слышать привет его богодухновенных слов, так утешила меня, что я был на высоте блаженства, никаким подобием неизобразимой. И несмотря на то, что целый день не пил, не ел, я сделался так сыт, что как будто наелся до пресыщения и напился до разумного упоения. Говорю истину, хотя, может быть, для некоторых, не испытавших наделе, что значит сладость и упоение, которыми преисполняется человек во время наития Духа Божиего, слова мои покажутся преувеличенными и чересчур восторженными; но уверяю совестью православного христианина, что нет нимало преувеличенного, а все сказанное сейчас мной есть не только сущая истина, но даже и весьма слабое, ничтожное представление того, что я тогда действительно ощущал в сердце моем.

Но кто даст мне глагол, вполне могущий, хотя мало, хотя отчасти, выразить, что восчувствовала душа моя на следующий день?..

Это было в четверток; день был пасмурный, снегу было на четверть на земле, и сверху порошила довольно густая снежная крупа, когда батюшка отец Серафим начал беседу со мной, на ближней пажнинке своей, возле той же его ближней пустыньки, противу реки Саровки, у горы, подходящей близко к берегам ее, поместив меня на пне лишь только что срубленного им дерева, а сам стал против меня на корточки.

Ни слова не скажу о первоначальных словах отца Серафима, ибо они не относятся к предмету настоящего рассказа; начну с первых слов, предшествовавших событию.

«Ваше Боголюбие! — сказал мне великий старец. — В ребячестве вашем вы усердно желали знать, в чем состоит цель жизни нашей христианской, и у многих великих особ духовных о том спрашивали неоднократно».

Надобно знать, что с двенадцатилетнего возраста моего, по недоведомым судьбам Божиим, я очутился между архиереев русских.

«Но никто вам не сказал о том справедливо. Ибо пост, молитва, бдение и всякие другие дела христианские, сколько ни хороши сами по себе, однако не в делании лишь только их состоит цель нашей жизни христианской, хотя они и служат средствами для достижения ее. Истинная цель жизни нашей христианской естьстяжание Духа Святого Божиего. Пост же, бдение, молитва, милостыня и всякое Христа ради делаемое добро суть средства для стяжания Святого Духа Божиего. Заметьте, что лишь только ради Христа делаемое доброе дело приносит нам плоды Духа Святого, все же не ради Христа делаемое, хотя и доброе, мзды в жизни будущего века нам не предоставляет, да и в здешней жизни благодати Божией тоже не дает. Вот почему Господь наш Иисус Христос сказал: всяк, иже недобирает со Мной, тот расточает (ср.: Мф. 12, 30).

Читать дальше