Коллектив авторов Религия: Великие русские старцы XIX-XX ст. О цели Христианской жизни

И когда я взглянул после этих слов в лицо его, то на меня напал еще больший благоговейный ужас. Представьте себе в середине солнца, в самой блистательной яркости полуденных лучей его, лицо человека, разговаривающего с вами. Вы, например, видите движение уст и глаз его, изменение в самих очертаниях лица, чувствуете, что вас кто-то держит рукой за плечи, но не видите не только рук его, но ни самих себя, ни его самого, а только один ослепительнейший, простирающийся на несколько сажень кругом, свет, слышите крупу снеговую, падающую на вас, чувствуете, что ее по крайней мере на вершок нападало на вас, и... вы можете себе представить то положение, в котором я находился тогда.

«Что же чувствуете вы теперь?» — спросил меня отец Серафим. Я отвечал: «Необыкновенно хорошо». — «Да как же хорошо-то? — спросил он. — Что же именно-то?» Я отвечал: «Такую тишину и мир в душе моей, что никаким словом то выразить вам не могу». — «Это, ваше Боголюбие, тот мир, — сказал отец Серафим, — про который Господь сказал ученикам: Мир Мой даю вам, не якоже мир дает, Аз даю вам. Аще бы от мира были бысте, мир убо свое любил бы;, но якоже избрал вы от мира сего, сего ради ненавидит вас мир. Обаче дерзайте, яко Аз победил мир (ср.: Ин. 14, 27; 15, 19; 16, 33). Вот этим-то людям, ненавидимым от мира сего, избранным же от Господа, и дает Господь тот мир, который в себе теперь вы чувствуете. Мир этот, по слову апостольскому, всякум преимущий, и таким назвал апостол этот мир душевный потому, что никаким словом нельзя выразить того благостояния душевного, которое он производит в людях тех, в сердце которых внедряет его Господь Бог. И Христос Спаситель называет его миром, лишь только от щедрот Его собственных, даваемым человеку, а не от мира сего, ибо никакое благополучие временное и земное не может принести его в сердце человеческое, а он свыше даруется от Самого Господа Бога.

«Что же вы еще чувствуете?» — опять спросил меня батюшка. Я отвечал: «Необыкновенную сладость». — «Это та сладость, про которую говорится в Священном Писании: от тука дому Твоего упиются, и потоком сладости Твоея напоиши я (ср.: Пс. 35, 9); вот эта-то теперешняя сладость преисполняет сердца наши и разливается неизреченным услаждением по всем членам нашим; от этой сладости как будто тает сердце наше и мы оба исполнены такого блаженства, какое никаким языком выражено быть не может.

«Что же вы еще чувствуете?» — спросил он меня. Я сказал: «Необыкновенную радость в сердце моем». И он продолжал: «Когда Дух Божий приходит к человеку и осеняет его полнотою Своего наития, тогда душа человека преисполняется неизреченною радостью; ибо Дух Божий радостотворит все, к чему бы ни прикоснулся Он. Это та самая радость, про которую Господь говорит в Евангелии Своем: жена егда раждает, скорбь имать, яко прииде год ея; егда же родит отроча, ктому не помнит скорби за радость, яко родися человек в мир (Ин. 16, 21). Вмире скорбни будете, но егда узрю вы, возрадуется сердце ваше и радости вашей никтоже возьмет от вас (ср.: Ин. 16, 22). Но как бы ни утешительна была радость эта, которую вы чувствуете теперь в сердце своем, она все-таки ничтожна в сравнении с тою, про которую Давид сказал: насыщуся, внегда явитимися славе Твоей и про которую Сам Господь, разъясняя устами Своего апостола, сказал, что радости той ни око не виде, ни ухо не слыша, ни на сердце человека не взыдоша та благая, яже уготова Бог любящим Его (ср.: 1 Кор. 2, 9). Этой-то радости предзадатки даются нам теперь, и если от них так сладко хорошо и весело в душах наших, то что сказать о той радости, которая уготована там, на Небесах, плачущим здесь, на земле? Вот и вы, батюшка, довольно поплакали в жизни вашей на земле, и смотрите-ка, какою радостью утешает вас Господь еще в здешней жизни! Теперь за нами, батюшка, дело, чтобы, труды к трудам прилагая, восходить нам от силы в силу и достигнуть возраста исполнения Христова: терпящие же Господа, тии изменят крепость, окрилотеют, яко орли, потекут и не утрудятся, пойдут и не взалчут, пойдут от силы в силу, и явится им Бог Богов в Сионе разумения и небесных видений... И вот тогда-то радость наша, теперь лишь вмале и вкратце являющаяся нам, явится во всей полноте своей и никтоже возьмет ее от нас, преисполняемых неизъяснимых пренебесных наслаждений.

«Что же еще чувствуете вы, ваше Боголюбие?» Я отвечал: «Теплоту необыкновенную». И он сказал: «Как теплоту? Да ведь мы в лесу сидим; теперь зима на дворе, и под нами снег, и на нас более вершка снегу, и сверху крупа падает; какая же может быть туг теплота?» — «А такая, отвечал я, — какая бывает в бане». — «А запах, — спросил он меня, — такой ли, как из бани?» — «Нет, — отвечал я, — на земле нет ничего подобного этому благоуханию. Я в жизни много танцевал; так когда, бывало, собирался на бал, спрыскивался духами; однако же никакие духи земные не издают такого благоухания». И батюшка отец Серафим, приятно улыбнувшись, сказал: «И я сам знаю это, да нарочно спрашиваю у вас: точно ли вы так это чувствуете? Сущая правда, ваше Боголюбие, никакая приятность земного благоухания не может быть сравнена с тем благоуханием, которое мы теперь ощущаем, потому что нас теперь окружает благоухание Духа Святого; так что же земное может быть подобно ему? Это же есть то самое благоухание, про которое святитель Василий Великий писал пустынникам, монахам, старцам богоносным: «Когда то удостоит меня Господь Бог насытиться беседою вашею богодухновенною и насладиться благоуханием потов ваших богоблагодатных». Какое же благоухание может быть от пота человеческого? Но святитель Василий Великий не льстил им, но говорил правду; ибо люди, благодатью Святого Духа исполненные, имеют благоухание неизреченное, как благовоние Духа Святого. Вот почему слова его справедливы и то, что он говорит, есть так, как должно быть. Заметьте то, ваше Боголюбие, вы сказали мне, что тепло кругом нас, как в бане; а посмотрите-ка, ведь ни на вас, ни на мне снег не тает; стало быть, эта теплота не в воздухе, а в нас самих. Она-то и есть та самая теплота, про которую Дух Святой словами молитвы заставляет нас вопиять ко Господу: «теплотою Духа Твоего Святаго согрей мя»; ею-то согреваемые, пустынники и пустынницы не боялись зимнего мраза, в одежду благодатную, от Духа Святого истканную, будучи, как в теплые шубы, одеваемы. И так точно и быть должно на самом деле; то есть что благодать Божия должна в сердце нашем обитать, ибо Господь сказал: «Царствие Божие внутрь вас есть», а под Царствием Божием разумел Он благодать Духа Святого. Вот оно-то теперь внутрь нас и находится и благодатью Святого Духа отвне осиявает и согревает нас, благоуханием многоразличным преисполняя воздух, вокруг нас находящийся, услаждает чувства наши пренебесным наслаждением и сердца наши напояет радостью неизглаголанною. И вот наше положение, в котором мы теперь находимся, есть то самое, про которое апостол говорит, что Царствие Божие не есть пища и питие, но радость и мир о Духе Святе и что вера наша состоит не в препретельных земныя мудрости Словах, но в явлении силы и Духа. Состояние, в каковом мы оба с вами теперь находимся, есть то, про которое сказал Господь: «суть нецыи от зде стоящих, иже не имут вкусити смерти, дондеже видят Царствие Божие пришедшее в силе» (Мк. 9, 1; Лк. 9, 27). Вот, ваше Боголюбие, какой неизреченной радости сподобил нас теперь Господь Бог и вот что значит быть в полноте Духа Святого, про которую святой Макарий Великий Египетский пишет: «Я сам был в полноте Духа Святого и многих видел в разнообразных мерах Его». Этою-то полнотою Духа Своего Святого и нас, убогих, преисполнил теперь Господь.