Владета Еротич - Христианство и психологические проблемы человека

Можно усилить этот тезис. При достаточно четком догматическом сознании, определенной начитанности в святоотеческой антропологии психологические знания способны оказаться серьезным подспорьем и для педагога, и для врача, и тем более для пастыря. Поэтому все ссылки на так называемую, «безбожность» научной психологии являются зачастую некорректными суждениями малообразованных людей. Отношение к достижениям психологии должно быть разумным, ибо и с ядовитых цветов пчела собирает мед. Необходимо не путать знание, полученное в ходе добросовестного исследования, и так называемые идейные интерпретации (толкования) этого знания различными философскими и мировоззренческими системами, к которым, кстати, относится большинство общих психологических теорий: психоанализ, аналитическая психология Юнга, гештальт-психология и другие. В этом смысле самым спорным в книге является принятие автором почти без критики аналитической психологии Юнга. В частности, наибольшего возражения заслуживает отождествление юнгианского понятия индивидуации и христианского представления о духовном росте личности.

С другой стороны, автор имел право опереться на аналитическую психологию хотя бы потому, что на сегодняшний день не существует мало-мальски обоснованной с христианских позиций теории личности и соответствующей ей общей теории психического, которой мог бы воспользоваться сербский психиатр (а не психолог!). Это обстоятельство, повторимся, дает право использовать уже имеющиеся в науке модели, тем более что они порой очень эффективны и не связаны напрямую с философскими взглядами их создателей. Речь идет скорее о теоретических моделях, описывающих отдельные психические явления. Например, взгляды Л. С. Выготского на развитие мышления и речи у детей никак напрямую не связаны с его собственно марксистскими убеждениями и являются безусловным достижением психологии XX в. И подобных примеров может быть приведено множество.

Богословские истины и даже святоотеческие антропологические взгляды нельзя автоматически переносить в научную область, но они могут помочь обосновать основные принципы и методологию построения научных теорий. А последние, в свою очередь, помогут описать или объяснить факты психической реальности. В этом ключе, например, пытался работать И. В. Киреевский, однако после его смерти эту работу практически никто из русских исследователей не продолжил [13] Речь идет о т. н. «философском проекте Киреевского», См.: Петруня О. Э. О философском проекте И. В. Киреевского // «Вестник Международного Славянского Университета», 1998. №3. С. S4-89. .

О том, насколько сложно и неоднозначно научное исследование, можно судить, сославшись на успех психоанализа, причины которого вряд ли широко известны.

3. Фрейдом в свое время был достигнут определенный успех в лечении неврозов (истерии) с помощью метода свободных ассоциаций. Только значительно позже Фрейд создал свою общую теорию (она же философская антропология), которую, кстати, в течение всей своей жизни уточнял и разночтения в которой известны и сегодня определенному кругу исследователей. Из этой сложности и неоднозначности фрейдизма следует как значительное число его интерпретаций, так и серьезных возражений против психоанализа. Известно достаточное количество учеников или последователей Фрейда, которые либо отказались от его теории (А. Адлер, К. Юнг, В. Франкл и др.), либо корректировали ее в соответствии со своими научными или философскими взглядами (К. Хорни, Г. Салливан, Э. Эриксон и др.). Сама же психоаналитическая терапия имеет довольно сложные взаимоотношения с фрейдистским учением. Надо полагать, что сегодня вряд ли найдется человек, который объяснит строго логически связь психотерапевтического метода свободных ассоциаций с психоаналитической теорией. Более того, у различных психологических школ могут быть совершенно разные теоретические (т. е. объяснительные) модели того или иного феномена психики или поведения, но при этом очень схожие или идентичные психотерапевтические приемы.

Из всего сказанного следует важный вывод: любая психологическая теория (которая очень часто является и философской антропологией) стоит перед проблемой корректного перехода к понятным и доступным предложениям т. н. «языка наблюдения», описывающего поведение и деятельность человека. Поэтому зачастую формирование научных теорий в психологии идет обратным путем: от наблюдения единичных фактов к генерированию понятий той или иной степени общности. Это же касается и психотерапии как теории.