Матвей Барсов - СБОРНИК СТАТЕЙ ПО ИСТОЛКОВАТЕЛЬНОМУ И НАЗИДАТЕЛЬНОМУ ЧТЕНИЮ ДЕЯНИЙ СВЯТЫХ АПОСТОЛОВ

Иннокентия, Архиеп. Херсонского.

«Братия! — воскликнул Павел, — я со всею чистотою совести жил пред Богом даже до сего дня!» Сей голос искренности мог тронуть всякого; но в собрании не было сердец, способных внимать ему. Первосвященник Анания первый почел слова сии выражением дерзости и приказал Павла бить по устам. Столь явная несправедливость исторгла из сих кротких уст строгий упрек: «Бог будет бить тебя, стена подбеленная (лицемер)! Ты сидишь, дабы судить меня по закону, а, вопреки закону, велишь бить меня!» Предстоящие изумились: Анания был первосвященник, а Павел назвал его подбеленной стеной! «Как! — возразили некоторые, — ты злословишь первосвященника Божия!» -«Я не знал, братия, — отвечал Павел, — что он первосвященник; ибо в писании сказано: начальствующего в народе твоем не злословь» (Исх. 22, 28). Таковой ответ совсем не был хитрым оборотом, как представляют его себе. Прежний первосвященник, известный Павлу, или уже не был в живых, или давно перестал быть первосвященником. Корыстолюбие римских правителей часто переменяло преемников Аароновых; иногда в продолжение одного года являлось их по два и более. Таковые перемены апостолу, удаленному от Иерусалима, могли быть вовсе неизвестны. Одежда первосвященника отличала его от прочих только в храме. А потому весьма возможно, что Павел не знал о первосвященстве Анании. Но жестокие укоризны против судьи вообще приличны ли подсудимому христианину, апостолу? Возражение сие казалось столь сильным даже некоторым отцам Церкви, что они признавали на сей случай в Павле неуместный порыв оскорбленного сердца. Напрасно! Должно думать, что Павел поступил в сем случае не как обыкновенный человек, а как посланник Божий; а известно, что пророки имели право обличать всех в преступлениях (3 Цар. 18, 18; 4 Цар. 3, 13; Ис. 1, 10-23; Езек. 21, 25). Опыт показал, что его укоризна действительно произнесена была в пророческом духе; ибо впоследствии, когда возмутители, под предводительством Менахема, овладели Иерусалимом, Анания, скрывшийся в водопроводе, был пойман и умерщвлен вместе с братом своим Гизкиею. Иисус Христос заповедал, чтобы последователи Его готовы были подставить правую ланиту, когда ударяют их в левую (Матф. 5, 39); но сим требует Он от них только удаления от мщения, а не такого молчания, коим питается дерзость людей нечестивых. Павел вернее всякого исполнял волю Иисуса Христа в сем отношении; ибо он сам говорил о себе: «Злословят, а мы благословляем; нас гонят, а мы терпим; нас хулят, мы молимся» (2 Кор. 4, 12-13). Но в настоящем случае он поступил по примеру Иисуса Христа, Который также обличал несправедливость ударившего Его прежде осуждения. — Но если так, то зачем Павел извиняет свой поступок? — Для того, чтобы устранить подозрение, якобы он нарушил закон, повелевающий не злословить первосвященника (Сочин., т. IX, стр. 431).

Ст. 6-9. Павел видел, что не все, бывшие в собрании, одинаково враждебны Евангелию и ему. Были там фарисеи, верившие в воскресение, бессмертие души, в существование духовного и невидимого мира, и саддукеи, которые, будучи безусловными материалистами, отвергали все это. Поелику ни те, ни другие не хотели стоять на почве Евангелия, то он переносит вопрос на почву обыкновенных споров. «Братия! — говорит он, — я фарисей, сын фарисея; за чаяние воскресения мертвых меня судят» (6). Павел не ошибся в своем ожидании. Едва он произнес последние слова, как произошли споры, и фарисеи, если не все, то, по крайней мере, некоторые, готовы были защищать его. «Ничего худого мы не находим в сем человеке, — говорили они. — Если же дух или ангел говорил ему, не будем противиться Богу» (9).

Защищая его против саддукеев, фарисей должны были отстаивать его и от тех, которые обвиняли его в том, что он свое христианство ложно прикрывает верованием в воскресение. «Если дух или ангел говорил ему», — замечают фарисеи. Следовательно, в начале заседания Павел повторил рассказ о своем обращении, открыто приписывая его явлению и словам воскресшего Иисуса. Если же он не говорил об этом в Синедрионе, — значит, фарисеи и без того довольно знали, кто он и чему учил. Для чего же апостолу нужно было скрывать, ограничивать свое учение? Он не имел ни малейшего намерения уверять, что его учение ограничивается проповедью о воскресении, а хотел только показать, что между ним и фарисеями есть связь, ставящая их на одну почву в этом деле.