Амброджо Донини: У истоков христианства (от зарождения до Юстиниана)

Не исключено, что некоторые тексты, вошедшие в канон Нового завета в течение первых трех веков истории христианства, были первоначально составлены на арамейском или непосредственно на еврейском языке. Но от них нам остались только немногие уцелевшие выражения, которые повторяются и сейчас, но уже без знания их прежнего смысла. Например, абба («отец») [9] Арамейское слово abba [абба дало в ряде современных европейских языков слова, обозначающие настоятеля монастыря: abbe [10] абе во французском, abbate [11] абате в итальянском и т. д. — Прим. пер . ], рабби («господин мой») [Откуда еврейское наименование священнослужителя — раввин. — Прим. пер . ], аллилуйя («хвала богу») [Слово, принятое во всех христианских вероисповеданиях (от еврейского hallelou-yah — «восхвалим Вечного»). — Прим. перв . ], аминь («истинно», а не «да будет так», как думают) [От еврейского amen [амен]; некоторые этимологи (например, А. Доза) действительно переводят смысл этого термина «да будет так», — Прим. пер . ], осанна («даруй нам победу», «спаси нас»), эффата («отворись»), талифй кумй («девица, встань») — слова, сказанные по поводу чудесного воскрешения дочери Иаира в Евангелии от Марка (5:41) или воскрешения Серны: «Тавифа! встань!» — читаем мы в аналогичном эпизоде воскрешения из мертвых, приписанного Петру в Деяниях апостолов (9: 40).

Во всяком случае, типичное значение употребительной в иудейских общинах терминологии в период, предшествешавший крушению их национальной независимости в 70 г. н. э. при императоре Тите и затем в 135 г. при императоре Адриане, переходя из центров эмиграции к массам нееврейского происхождения, обращенным в новую веру, было уже иным. Оно соотносилось отныне с другими религиозными идеями и другими культовыми приемами, несовместимыми с традиционной библейской верой, но непосредственно воспринимавшимися людьми «без истории», которых римское завоевание низвело до положения личной рабской зависимости или полного экономического и социального порабощения и поражения в правах, безотносительно к глубоким внутренним противоречиям и к игре взаимопротивоположных интересов различных форм культа.

В начале нашей эры евреи не были единственным народом, который жил в организованных общинах за пределами своих территориальных границ, в основных зонах иммиграции средиземноморского мира.

У нас есть сведения о диаспоре сирийцев с их звездным культом; о диаспоре персов и народностей Понта и Коммагены с их непобедимым Митрой; об азиатской диаспоре носителей культа великого женского божества — «божественной матери» на анатолийском побережье; о диаспоре египтян, поклонявшихся Серапису и Иси-де, прославленной Апулеем в «Метаморфозах» (или «Золотом осле»), вездесущей «владычице элементов», «матери природы»; о диаспоре вавилонян, известных своими занятиями астрологией; об африканской диаспоре выходцев из Нумидии, Мавритании и Карфагенского побережья с их пуническими божествами плодородия и спасения, не говоря уже о диаспоре эллинов, гордившихся своими многообразными философскими и этическими системами.

Все эти группы жили совместно и в дружбе, общаясь в собраниях, на погребальных церемониях, на рынках, в корпорациях, местных органах управления и на скамьях университетов в Афинах, в Коринфе, в Тарсе и Александрии Египетской, в Фессалониках и Антиохии, на Родосе, Кипре и в Риме.

Однако евреи с их жестким монотеизмом и ритуалы ными и культурными особенностями составляли, бесспорно, более обособленную среду, чем другие народы.

Так, для еврея, жившего в эмиграции, привыкшего с рождения пользоваться греческим языком, термин Христос (отглагольное прилагательное от слова «хрио» — «умащать») имел политико-обрядовый смысл («тот, кто формально облечен в результате священного действия изливаемого масла самым высоким царским или жреческим достоинством») действия, которое распространялось порой даже на статуи и изображения богов, на священные камни и деревья. Это же понятие стало применяться в христианском религиозном движении, целью которого было установление «нового царства» — всеобщего состояния счастья и благополучия на земле, замысленного несколькими древними пророками Израиля и глашатаями нового откровения, презираемыми иудейской аристократией, но тем более высоко почитаемыми и признанными народными массами. [12] Доказательством тому стало недавнее открытие еврейских и в меньшей части арамейских манускриптов, спрятанных девятнадцать столетий назад в пещерах, вырытых за укрытием скалистых откосов, которые возвышаются над безрадостными водами Мертвого моря, в районе, который арабы захватили почти 1 400 лет назад и назвали Кумран. Манускрипты принадлежали небольшой общине евреев, отложившихся от Палестины, считавшихся «еретиками», которые не признавали неоспоримой власти высшего иерусалимского духовенства и развращенных господствующих слоев, ибо, согласно убеждениям втих людей, ставшим впоследствии преобладающим взглядом христиан, клир и власть имущие нарушили торжественный «союз», заключенный еврейской нацией со своим исключительным, требовательным и ревнивым богом Яхве, которого даже нельзя было называть по имени, а следовало именовать вслух только Адо-най («господь мой»). Когда в древний еврейский консонантический текст Библии были введены между V и X в. гласные буквы, имя втого бога стало звучать в традиционной произношении Иегова