Том Райт - БОГ ЕСТЬ. ЧТО ДАЛЬШЕ? Как стать теми, кем мы призваны быть

Для того чтобы это произошло, недостаточно было вступить в ряды учеников Иисуса. Евангелисты совершенно ясно говорят о том, что в критическую минуту все они оставили учителя и разбежались. Разумеется, мы не можем анализировать их психологию с такого великого расстояния или исследовать их духовную жизнь. Они оказались в уникальной ситуации, им выпала ни с чем не сравнимая привилегия быть с Иисусом. У них было достаточно веры, чтобы следовать за ним, однако снова и снова мы видим, что они не могли понять того, что видели перед своими глазами, и не могли соответствовать тому, что видели. Их история показывает, что только после смерти и воскресения Иисуса эта работа Царства начала во всей полноте оказывать на них преображающее действие [в этом смысл загадочного замечания в Евангелии от Иоанна: Дух еще не был доступен, потому что Иисус еще не был прославлен (см. 7:39)]. Но когда дело Царства поглотило их целиком, как то случилось на праздник Пятидесятницы, они изменились радикальным образом — как показывают горестные строки Деяний, они не стали совершенными, но пережили внутреннее преображение, которое можно объяснить только сочетанием таких трех факторов, как библейское пророчество, Иисус с его миссией и тем, что в них задышала новая сила. И тогда же они поняли, что Иисус действительно осуществил то, о чем говорил, — Божье Царство стало реальностью и на земле, как на небе, однако опять же не таким образом, каким они, иудеи I века, ожидали.

Скорее, Царство осуществилось в победе Иисуса над силами распада, греха и смерти и в том, что он воплотил в самом себе Царство Божье и Храм. Воскресшее тело Иисуса было частицей «земли», уже совершенно и полностью покоренной жизнеподательной силой и славой «неба». Ученики Иисуса получили поручение вводить это Царство в жизнь. Для этого им не следовало использовать военную силу и не надо было убегать от мира, но им нужно было провозглашать, что Иисус стал истинным Господом мира, и призывать людей поверить в него и испытать его целебную и спасительную силу на своей жизни и жизни человеческих сообществ. Другими словами, о перемене сердца учеников свидетельствовало то, что они, в свою очередь, стали служителями перемены сердец окружающих; или, как они бы сами сказали, они стали инструментами Божьего труда по изменению сердец [обратите внимание, что в Послании к Римлянам Павел называет Бога «испытующим сердца» (см. 8:27)]. И в этот труд входило то, что они рисковали и подвергались гонениям, и это позволяло им нести Царство Божье и его славу в мир. Для них, как и для Иисуса, путь Царства и путь креста были одним и тем же путем.

Что все это значит для нашего понимания христианской добродетели? Ответ прост: та жизнь, к которой Иисус призывал своих последователей, — это жизнь Царства (точнее сказать, жизнь предвосхищения Царства), которая делает людей агентами Царства с помощью средств Царства. Мы можем ее кратко описать словами из Первого послания Петра и Откровения, которые перекликаются с призванием Израиля: они должны стать царями и священниками. Привычки и навыки сердца и поведения, к которым они призваны, предвосхищают Царство Божье, которое все исправит и очистит наш мир, чтобы он мог стать местом обитания славы Божьей. И это уже начинает происходить в сердцах, умах и жизни этих людей.

Центральное место здесь, конечно, занимают крещение, которое говорит о том, что Бог омывает и обновляет (обновляет сердца, обновляет Завет), и хлеб и вино Евхаристии, которые говорят об иудейской Пасхе, о смерти и воскресении Иисуса и также о возобновлении завета. Эти коллективные практики, формирующие привычки сердца учеников Иисуса, дают основу для формирования привычек сердца, ума, тела и взаимоотношений, которые отражают telos Царства и свидетельствуют о стремлении к teleios, «совершенству», — таких привычек, как кротость, миротворчество, чистота сердца (снова!) и других, о которых Иисус говорил в начале Нагорной проповеди.

Иисус призвал людей участвовать в его задаче — способствовать наступлению Царства — и разделить с ним расходы на эту работу. Этот призыв красноречиво говорит о том, сколь революционны христианские представления о добродетели, и о том, что для христианина добродетель есть действие благодати, а не качество, которое он обретает автоматически, с легкостью или без христианского варианта тех нравственных усилий, о которых говорили языческие мыслители. Иисус ставит перед нами куда более великую задачу, чем Аристотель, но в целом это обогащает представления древних языческих мудрецов, хотя они сильно видоизменяются, оказавшись в христианском контексте. И это, как мы увидим, есть та основа, на которой можно осуществлять более широкую задачу Царства Божьего.