Том Райт - БОГ ЕСТЬ. ЧТО ДАЛЬШЕ? Как стать теми, кем мы призваны быть

Автор Послания прекрасно понимает, что сказал об Иисусе далеко не все, что можно, он знает, что Иисус есть Сын Божий, превосходящий своим величием ангелов, что Иисус — первосвященник по чину Мелхиседека, что Иисус пролил свою кровь для очищения людей от грехов. Но помимо всего этого Иисус также и пример добродетели, опережающий нас и живущий в соответствии со своим представлением о «совершенстве» (11:40), которое мы можем в нем увидеть. Послание к Евреям указывает и на отрицательные примеры: подумайте, говорит его автор, об Исаве, который поменял свое первородство на одну–единственную трапезу и потом не мог ничего изменить (12:16–17). Тот же автор обращается и к более близким для аудитории примерам, указывая на лидеров их общины: «Поминайте наставников ваших, которые проповедывали вам слово Божие, и, взирая на кончину их жизни, подражайте вере их» (13:7). здесь он пользуется языком добродетели: посмотрите на завершение их жизни, не на их смерть (как я предполагаю), но на их полностью сформировавшийся характер. И подражайте им, особенно их вере, чтобы вы сами могли обрести подобный характер.

В Писании мы найдем немало таких историй, которые — даже если автор не ставил себе такой цели — показывают нам примеры людей, сформировавших у себя характер добродетели. В частности, в Новом Завете мы найдем историю одиннадцати учеников, которые путешествовали с Иисусом и учились на его примере жить такой жизнью, которая может стать образцом для других. Как мы видели, Павел использовал себя как подобный образец — особенно это касается его стремления подражать Иисусу Христу (1 Кор 10:31–11:1, Флп 3:4–17).

Но, разумеется, в истории жизни народа Божьего мы найдем великое множество других примеров для подражания. Феноменальный — хотя бы с чисто человеческой точки зрения — успех святого Франциска Ассизского не в последнюю очередь объясняется влиянием его примера: люди могли встретить в церкви, которая казалась безнадежно испорченной и недостойной, человека, жившего (как им казалось) подобно Иисусу. И это пленяло внимание людей, так что многие захотели жить таким же образом, приняв серьезные решения, необходимые для того, чтобы жить в бедности, целомудрии и послушании. Нечто подобное происходило на несколько столетий раньше, когда впервые появились отцы и жены пустыни, отказавшиеся от безнравственной городской жизни и удалившиеся в незаселенные места, чтобы жить в одиночестве и молитве. Мы можем понять, что здесь происходит не простая имитация, но нечто более глубокое. Один автор нашего времени эту ситуацию называл «водопадом благодати»: Бог совершает нечто в жизни одного человека, так что другие люди, глядя на его дела, начинают думать: «А может ли подобное произойти со мной?» — и из такой искры рождается пламя — нередко пламя немножко иного цвета. Такое подражание не должно быть рабским. Через это Дух может вести человека к какой–то иной цели. Я думаю, что многие мои читатели держат в руках эту книгу и по той причине, что они видели христианских наставников, с которых им захотелось брать пример. Новый Завет часто предупреждает наставников вести себя так, чтобы быть примером (1 Тим 4:12, Евр 13:7, 1 Петр 5:3 и другие подобные тексты), нравится нам это или нет (у многих лидеров это вызывает тревогу), христианское стадо — как и наши биологические дети — склонны копировать наше поведение.

В каждом веке начиная со времен Иисуса жили люди, настолько упорно стремившиеся к достижению добродетели, что в какой–то момент они становились образцами для других — и сегодня могут служить для нас самими яркими примерами христианской жизни. На западном фасаде Вестминстерского аббатства изображены двадцать шесть мучеников XX века, родившихся в разных странах. Упомяну только одного из них.

Польский католический священник Максимилиан Кольбе оказался в Освенциме вместе со своими соотечественниками. Одного из узников приговорили к смертной казни за неудачную попытку побега. Этот человек начал плакать: у него оставались жена и дети, судьба которых его беспокоила. Кольбе вышел вперед и предложил казнить его вместо того заключенного. Он шел на смерть спокойно. Ему предстояла голодная смерть, но когда охранники обнаружили, что Кольбе жив после двух недель голода, ему ввели смертельную дозу яда. И вот что важно для нас: Кольбе действовал не под влиянием стихийного порыва и не из послушания правилам. Он сделал то, что стало для него естественным, это была кульминация жизни, в которой Кольбе отдавал себя другим, стремился следовать за Иисусом в своем пастырском служении и ежедневно участвовал в таинствах. Как и у пилота Челси Салленберджера, у Кольбе не было времени для размышлений, и оно ему было не нужно. Он уже все продумал раньше, в результате чего жертвенная любовь стала для него привычкой, второй природой. И в нужный момент он моментально принял свое решение.