протоиерей Иоанн Толмачев - 3.Недели по Троице 1-17

Получив таланты, рабы по отъезде господина старались оправдать его доверие и энергично взялись за дело. Получивший пять талантов, как наиболее способный и деловитый, пустил серебро в оборот, и благодаря своему уму, старанию и предприимчивости, настолько сумел дать делу выгодный оборот, что вверенный ему капитал удвоился. Это обстоятельство, между прочим, указывает на то, что страна, о которой идеть речь, вообще отличалась высоким благосостоянием, в ней кипела торгово-промышленная жизнь и капитал всегда мог найти выгодное помещение. Пользуясь этим, и второй раб также нашел выгодное помещение для вверенного ему капитала, и успел на два таланта приобрести еще два таланта.

Совершенно иначе отнесся к делу третий раб, получивший один талант. Это, очевидно, была одна из тех натур, которые не хотять сознать той истины, что люди не равны и между ними есть существенные различия, как по способностям, так и по нравственному достоинству. Господин, конечно, знал этого раба не менее как и других, и если вверил ему меньшую сравнительно с ними сумму, то, очевидно, он и не заслуживал большего, так как и не мог справиться с большим. Но сам он не хотел сознать этого, и, считая, себя отнюдь не хуже других, счел себя обиженным, и хотя не высказал этого тогда же, зато поступил совершенно сообразно со своей досадой. Хотя бойкая экономическая жизнь страны представляла полную возможность и для него дать выгодное помещение своему таланту, чтобы получить если не целый талант, то по крайней мере все-таки значительный прирост капитала, он не воспользовался этим благоприятным обстоятельством, а вполне давая волю чувству своей досады — "пошел и закопал его в землю, и скрыл серебро господина своего."

В этом поступке сказалась вся низость натуры этого раба. Он не только не хотел приобретать что-нибудь для своего господина, но хотел отомстить ему за свою мнимую от него обиду, как бы рассуждая так: если ты не счел меня стоющим большего доверия как на один талант, то и я не считаю твой жалкий талант стоющим того, чтобы хлопотать из-за него; пусть же он, не принося никому ни малейшей пользы, пролежит в земле до приезда господина, которому авось это послужит уроком, как надо ценить своих доверенных рабов. Рассуждая так, злой, заносчивый раб, конечно, и не подумал о том, действительно ли он прав в своей логике и не ослепила ли в нем досада здравую рассудительность, которая иначе показала бы ему, что он неправ и что, дай ему господин хоть десять таланов, он все равно не сделал бы никакого приобретения, и, напротив, по своей апатии мог бы нанести ущерб основному капиталу, так что для дела вышло бы еще хуже. Не мало таких злых, недовольных, притязательных людей и в нашей обыденной жизни. Они всегда недовольны своим положением, которое будто бы ниже их способностей и дарований, и ничего не делая на своем месте, всегда говорят: "ах, сколько бы они сделали, если бы их посадили на высшее место, занимаемое де неспособными тупицами" и т. д. Но когда случалось, что действительно им представлялось такое высшее место, то тут-то вполне и обнаруживалась их бездарность и ленность, прикрывавшаяся раньше заносчивым ропотом притязательности…

Злая натура этого раба вполне обнаружилась с прибытием господина, который потребовал отчета во вверенном им своим рабам капитале. Первые два раба, вполне сознавая, что они исполнили возложенное на них поручение и оправдали оказанное им господином доверие, явились к нему не только со спокойной совестью, но и с чистым, радостным сердцем. Первым подошел получивший пять талантов, как самый доверенный, и, передавая господину рядом с основным капиталом еще такой же новоприобретенный капитал, с довольуым сердцем сказал ему: "господин! пять талантов ты дал мне; вот, другие пять талантов я приобрел на них." Господин остался вполне доволен этим и тоже с радостным сердцем ответил ему: " хорошо, добрый и верный раб! в малом ты был верен, над многим тебя поставлю; войди в радость господина твоего ." По случаю своего возвращения господин устроил (по восточному обычаю) пир, чтобы, собрав на него своих родных и знакомых, выразить наполнявшую его радость. И вот верный раб приглашается на это торжество как равноправный член, чтобы разделить радость господина своего. Той же похвалы и такого же приглашения удостоился и второй раб, приобретший для своего господина на вверенные ему два таланта еще такую же сумму. Приобретение его было гораздо меньше приобретения, сделанного первым; но господин воздает ему совершенно такую же похвалу, как и первому, и одинаково приглашает его войти в свою радость. Очевидно, для него дорого не само приобретение, а то, что каждый из этих рабов оказался вполне достойным его доверия и каждый сделал столько, сколько ему было по силе. Очевидно, и третий раб, которому вверен был всего только один талант, удостоился бы такой же похвалы, если бы он также на вверенный ему капитал сделал соответствующее ему приобретение; за это небольшое приобретение, в пять раз меньшее приобретения первого раба, он получил бы одинаковую с ним похвалу и одинаковое приглашение войти в радость господина своего. Но он поступил совершенно иначе и получил по заслуге.