Дмитрий Алексеев: Гностицизм и историческое христианство

Единственный текст раннесредневековой патристики, свидетельствующий, что подобные вопросы поднимались и обсуждались — это заочный спор Августина Блаженного и Фауста Нумидийского, сохранённый бл. Августином в работе «Против Фауста-манихея». Фауст — манихейский епископ, от сочинения которого сохранились достаточно значительные по объему главы. Говоря от лица манихеев, но называя себя истинным христианином, а Августина «носителем заблуждения полухристиан-полуиудеев», Фауст пишет: «Нас спрашивают, по какой причине мы отрицаем, что человек сотворен Богом. Но мы не утверждаем, что человек ни в каком смысле не был создан Богом, мы спрашиваем только, в каком смысле, и когда, и как. Ибо по Апостолу есть два человека, одного из которых он называет иногда внешним человеком, обычно земным, иногда также ветхим человеком; другого он называет внутренним, или небесным, или новым человеком (Рим. 6, 7; 1Кор. 15; 2Кор. 4; Еф. 3, 4; Кол. 3). Вопрос, кого из них создал Бог? Ибо также есть два времени нашего рождения: одно, когда естество производит нас на этот свет, связывая узами плоти, и иное, когда истина возрождает нас в нашем обращении от заблуждения и вхождении в веру. Это то второе рождение, о котором Иисус говорил в Евангелии, когда сказал: «Если человек не родится вновь, не сможет увидеть царства Бога» (Ин. 3, 3). Не зная, что подразумевал Иисус, Никодим был в недоумении и спросил, как это может быть, поскольку взрослый человек не может войти в утробу матери и родиться во второй раз. Иисус сказал в ответ: «Если человек не будет рожден от воды и Духа Святого, он не сможет увидеть царства Бога». Затем Он добавляет: «Рожденное от плоти есть плоть, рожденное от Духа есть дух» (Ин. 3, 5–6). Следовательно, поскольку рождение, в котором появляются наши тела, не единственное рождение, но есть иное, в котором мы вновь рождаемся в духе, из этого различия возникает вопрос, в каком из рождений нас создает Бог. Способ рождения также двойствен. В унизительном действии обычного рождения мы происходим от жара животной страсти, но когда мы восходим в веру, мы образуемся под благим наставлением в славе и чистоте во Иисусе Христе Святым Духом. По этой причине детей приглашают к участию во всех религиях, и особенно в христианской религии. Намек на это содержится в словах Его Апостола: «Дети мои, для которых я снова в муках рождения, доколе не вообразится в вас Христос!» (Гал. 4, 19). Итак, вопрос не в том, создает ли Бог человека, но какого человека Он создает, и когда, и как. Ибо если когда мы образуемся в утробе, Бог создает нас по Своему собственному образу, что является общим верованием язычников и иудеев, а также и вашим верованием, значит, Бог создает ветхого человека и производит нас посредством чувственной страсти, что не представляется согласным с Его божественной природой. Но если мы созданы Богом, когда обращены и приведены к лучшей жизни, что является общим учением Христа и Его апостолов, а также и нашим учением, то в этом случае Бог делает нас новыми людьми, производит нас в славе и чистоте, что совершенно согласно с Его священным и почитаемым величием. Если вы не отвергаете авторитета Павла, мы из него докажем вам, какого человека создает Бог, и когда, и как. Он говорит Ефесянам: «чтобы вам отложить прежний образ жизни ветхого человека, поврежденного в похотях заблуждения, и обновиться духом вашего ума и облечься новым человеком, созданным по Богу, в праведности и святости истины» (Еф. 4, 22–24). Это указывает, что сотворение человека по образу Божьему подразумевает иного человека, и иное рождение, и иной способ рождения» [16] Августин. Против Фауста-манихея (24. 1). , - надо отметить, античные авторы бывают весьма многословны.

И здесь нам следует вновь обратиться к представлениям о царстве. Согласно воззрениям исторического христианства, «царство небесное» — это какое-то хорошее место на небесах, куда после смерти попадают праведники и куда, соответственно, не попадают грешники. Для Иисуса царство совсем в ином: царство — это рождение от Бога и Духа и пребывание на этой земле, в рамках данной биологической жизни в качестве одного из сынов Бога, первенцем из которых был сам Иисус. И здесь можно обратиться к идеям фарисеев, религиозной секты времен Иисуса, учившей о воскресении мертвых. Сразу оговорюсь, что Иосиф Флавий, который пересказывает их взгляды в своей «Иудейской войне», обращается к языческой аудитории, поэтому приписывает фарисеям веру не только в бессмертие души, но и в метемпсихозис. Понятно, что Иосиф Флавий в данном случае не вполне корректен. Фарисеи, как и практически все евреи и галилеяне их эпохи, верили, что человек умирает совсем; «бессмертная душа» — это эллинизм, язычество. Но фарисеи также верили, что когда-то в конце времен бог Авраама, Исаака и Иакова может, если пожелает, воскресить их всех. И основывалась эта вера на 37 главе Иезекииля, где описывается поле сухих костей, которые по воле Яхве, бога Израиля, вновь обрастают плотью и оживают.