Преп. Симеон Новый Богослов: Творения и Гимны

Ты возсиял и явил свет славы (Твоей),
Неприступный свет существа Твоего, Спасе,
И просветил омраченную душу,
Лучше же ту, которая есть тьма от греха,
Как потерявшую природную красоту,
И как бы из ада возвел лежащую,
И дал увидеть свет Божественнаго дня,
И озаряться лучами Солнца,
И самой сделаться светом, о великое чудо!
[Чему] не верят не презревшие
Славы человеческой, как Ты заповедал.
Ибо они не вкусили Божественной славы,
Которую Ты, Боже мой, дал и ныне даешь
Тем, которые от души и всецелым произволением
Взыскали Тебя — вечную славу,
Тебя воистину Бога прославленнаго,
Увидеть Котораго не дано громкой славе.
Удостоившийся же всегда видеть Тебя
Достиг, конечно, ангельскаго достоинства,
Хотя и связан по природе плотью.
Если же и Ты восхотел пребывать у него,
Не предпочтя остаться в Себе,
То Ты исполнил Твое домостроительство,
Соделав тленнаго подобным Тебе
Богом, Ты — Бог пребезначальный,
Сопребывающий естеством с Богом собезначальным.
Сыном и Словом, рожденным от Тебя,
Который не мыслию отделяется от Тебя,
Но делом неотделим от Тебя.
Если же и отделяется Он, то не естеством,
А скорее ипостасию или лицом;
Ибо делом — [свойственно говорить] нечестивым и безбожным,
Мыслию же — совершенно омраченным.
В самом деле, (если) ум имеет слово, рождающееся
Непрестанно, конечно, то как же оно отделено?
Если же Оно (Бог–Слово) действительно рождается и происходит,
То и отделено, в ипостасном Слове,
Но и пребывает внутри родившаго,
То есть внутри Отчаго лона, должно думать,
И проходит чрез весь мир,
И все все наполняет без Отца,
И с Отцом Само все находится;
Переходит же Оно, конечно, действиями,
И перехождение (Его) мыслится чрез озарение.
Ты слышал ведь, что Оно и ходит и пребывает [на месте],
И отвращает лицо и обращает,
Нисходит и опять восходит,
Приходит и обратно улетает,
И многое другое, (касающееся) Божественнаго действия,
Возвещают все Божественныя Писания,
Что изрек Всесвятый Дух,
Неизреченно исшедший от Отца
И чрез Сына ниспосланный людям:
Не неверным, не славолюбцам,
Не риторам, не философам,
Не тем, которые изучили эллинския сочинения,
Не тем, которые прочли внешния писания,
Не тем, которые упражнялись в сценических представлениях,
Не тем, которые говорят много и красно,
Не тем, которые произносят великия имена,
Не тем, которые приобрели дружбу славных,
Не тем, которые содействовали действовавшим безчестно,
Не тем, которые приглашают и приглашаемы бывают,
Не тем, которые потешают и потешаются;
Но нищим духом и жизнию,
Чистым сердцем и телом,
Стяжавшим простое слово и еще более простую
Жизнь и простейший образ мыслей,
Бегающим славы, как огня геенскаго,
И от души ненавидящим льстецов,
Ибо Дух не принимает лести
И не выносит слышать о том, чего нет;
Взирающим на одну только славу души
И на спасение всех братий
И (даже) в малом сердечном движении
Не питающим сочувствия к чему–либо мирскому,
К похвалам, например, или славе человеческой,
Или всякому другому удовольствию или страсти.
Ибо они мертвы, смиренны духом и сердцем,
Кротки и ревнители о Господе.
Они нечестивы для нечестивых
И благоухание жизни для избранников Господних.
Они (даже) и блудники для блудных сердцем
И равноангельные для девственных душою.
Они и среди славы смиренны
И в бедности славны,
Они нищету считают как бы царством
И царство как бы нищетою.
Они, вкушая (пищу), находятся в воздержании
И, постясь, насыщаются всяким видом (ея).
Они не снисходят к неправде
И не могут презреть угнетеннаго
И притесняемаго богатыми.
Они не стыдятся лица человеческаго,
Ибо видят лицо Господне.
Они не смягчаются сердцем чрез дары
И не презирают закона справедливости,
Ибо имеют неотъемлемое богатство
И все, что в мире, считают как бы навозом.
Имея учителем Духа, они
Не нуждаются в научении от людей,
Но, озаряемые светом Его,
Созерцают Сына, видят Отца
И поклоняются Троице лицами,
Единому Богу, соединенному естеством несказанно.
От Отца же опять они тайно научаются,
Что Сын рождается нераздельно, как Он один знает.
Я же не могу изречь (этого), ибо если бы мог,
То слово, конечно, могло бы выразить то, что превыше слова и ума,
И все то, что вверху, стало бы внизу.
Ибо если бы тварь изучила Творца
И всего уразумела, каков Он,
И могла высказать словом и написать;
То дело стало бы лучше Делателя.
Оставь, человек, содрогнись, смертный по природе,
И помысли, что ты произведен из небытия
И, вышедши из матерней утробы,
Увидел мир, произведенный прежде тебя.
И если ты можешь познать высоту неба,
Или показать, какова сущность
Солнца, луны и звезд,
Где они утверждены и как совершают течение,
Будучи бездушными и безчувственно двигаясь;
Или если бы ты узнал границу и меру, широту и величину
Самой земли, из которой сам ты взят,
И на чем она ходит,
И что это опять такое, или где оно совершает свой ход;
Если бы ты познал (все) это и для каждаго в отдельности нашел предел;
И если бы ты исчислил песок морской,
И мог распознать природу себя самого,
И изъяснить это дело премудрости [Божией];
Тогда ты уразумел бы и Самого Творца,
Как в Троице — Единица неслиянно,
И в Единице — Троица нераздельно.
Взыщи Духа, будь вне мира,
Не дай очам сна совершенно
И не заботься о настоящей жизни,
Плачь и рыдай о том времени, которое ты потерял;
Быть может, ты умолишь Бога, и Он даст (тебе),
Как прежде дал видеть мир
И солнце и дневной свет,
Так и ныне сподобит озарить,
И показать тебе умный мир,
И просветить тебя трисолнечным светом.
Когда же его ты увидишь, тогда познаешь и то, о чем говорю я,
Тогда уразумеешь благодать Духа,
Что Он, и отсутствуя, присутствует силою,
И присутствуя, невидим в Божественном естестве,
Но и везде есть и нигде.
Ибо если станешь искать, чтобы чувственно увидеть Его,
То где ты найдешь (Его)? — нигде, конечно, должен сказать ты.
Если же возможешь умно прозреть,
Лучше же — (когда) Он озарит ум твой
И откроет зеницы сердца твоего,
Тогда ты не будешь отрицать, что Он везде есть,
Но чрез Него ты всему научишься,
Хотя бы ты был неученым и простецом.
Если же ты не познал, что око
Ума твоего отверсто и увидело свет,
И не ощутил еще Божественной сладости;
Если не просвещен ты Божественным Духом,
Если не плакал безпечальными слезами,
Если не увидел, что ум твой омыт,
И не познал, что сердце твое очищено
И просияло светлыми отблесками;
И (если) нежданно не нашел ты Христа внутри себя,
И не пришел в изумление, увидев Божественную красоту,
И не забыл человеческой природы,
Всего себя видя измененным;
То как, скажи, не трепещешь ты говорить о Боге?
Как, будучи сам весь плотию
И не соделавшись еще духом, как Павел,
Смеешь философствовать или говорить о Духе,
Который, (как) слышишь ты, не обитает в таковых,
Как и Слово, потому что они суть плоть (Быт. 6:3)?
Написал же я это для того, чтобы ты знал, как я верую,
И если пожелаешь ты, то поверишь мне и опечалишься.
Ибо поистине если ты не имеешь того сокровища,
Котораго мир не может вместить,
Если ты не получил еще славу рыбарей,
Приявшие которую поистине восприняли Бога;
То оставишь мир и то, что в мире,
И, вскочив на ноги, потечешь, прежде чем не заключатся
Для тебя врата жизни и здешняго зрелища,
И окончится праздник сей жизни,
И омрачится солнце и звезды,
И прейдет земля и отверзется ад,
И наступит всякая тьма и хаос.
И тогда узнаешь ты, любезная душа, и изведаешь,
Что не имеющие Божественнаго Духа,
Светящаго в уме, наподобие светильника,
И обитающаго в сердце неизъяснимо,
Отсылаются в вечную тьму.
Ибо и Дух есть Господь,
И Бог Отец Господа — Дух,
Один, конечно, Дух, ибо Он не разделяется.
Имеющий Его поистине имеет трех,
Но неслиянно, хотя и нераздельно.
Ибо есть Отец, и как Он будет Сыном,
Ведь Он по существу нерожденный?
Есть и Сын, и как Он сделается Духом?
Дух же есть Дух, и как Он явится Отцом?
Отец есть Отец, потому что всегда Он — Родитель.
Как же бывает это вечное рождение,
Что (Сын) совершенно не отделяется от Отца
И весь происходит неизъяснимо,
Всегда пребывая в Отчем лоне
И всегда происходя неизреченно?
Сын вечно видится в Отце:
Родившись, Он пребывает неразлучным,
Происходя, Он не отделяется от корня;
Но и отдельно является нераздельным,
И будучи соединен весь с Отцом живым,
И Сам есть жизнь, доставляя всем жизнь.
Что есть Отец, то и Сын,
И что Сын, то и Отец также.
Видя Сына, я вижу и Отца,
Равно и Отец видится с Сыном;
Однако один раждает, другой же раждается,
И отдельно от Отца есть то, что Он есть.
Что же Он есть, скажи и изъясни всем людям? Бог безначальный, как и Творец всех,
Так как Он был и будет
Богом равным Отцу по существу и по естеству,
И по власти, и, по образу воистину, и по виду,
И по времени Он еще не был без Отца.
Как Он происходит? — как слово из ума.
Как отделяется? — как голос от слова.
Как Он воплотился? — как слово написанное.
Быв низведен от вышних к нижним,
Я опечалился чрез себя самого,
И оплакивал род человеческий;
Так как, ища необычайных доказательств,
[Люди] приводят человеческия
Понятия и вещи и слова,
И думают, что изображают Божественное естество,
То естество, котораго никто ни из Ангелов, ни из людей
Не мог ни увидеть, ни наименовать.
И в самом деле, чем можно было бы назвать Творца всех?
Ведь имена и вещи и слова Все произошло по повелению Бога.
Ибо и имена положил Он делам (Своим),
Каждой вещи свое название; Не всем же Сам, но дал, чтобы и твари
В свою очередь (своим) делам полагали имена:
И одна другую и называет и называема бывает.
Его же имя нам еще не известно,
Кроме (имени) «Сущий» неизреченный Бог, как сказал Он (Исх. 3:14).
Итак, если Он неизреченен, если не имеет имени;
Если невидим, если сокровен;
Если неприступен, если один Он превыше слова,
Превыше представления не только человеческаго,
Но и — невещественных умов;
Ибо Он положил тьму покровом (Своим) (Псал. 17:12),
И потому все прочее находится во тьме,
И один только Он, как свет, вне тьмы;
То как ты вводишь о Нем понятие
Или ты делом увидел отделеннаго?
Откуда же и как прошел ты чрез тьму,
Один отделившись от всех тварей?
Если же это не свойственно тебе, но другому,
То, удивляюсь, кому же? — спрашиваю тебя, чтобы научиться,
Ангелу или кому–либо другому из невещественных [умов]?
Да и не читал ли ты, что и лица
И ноги они имеют покровенными
Благоговейно и прилично Божественными крылами?
Если эти некия крылья ты будешь понимать
Не (иначе, как) покров от неприступной славы,
Ибо не естество (Божие) они видят, но славу славы;
То какому же человеку — посмеешь сказать ты?
Иоанну или великому Павлу?
Но один взывает и всем проповедует,
Что ремня одного или ремешка
Обуви он не может развязать (Лук. 3:16).
Другой же, когда взошед на третье небо
И после того взят был в рай,
Не сказал ли тебе одному чего–либо частным образом,
Что ты скрыл и ныне желаешь возвестить?
Ибо мы не слыхали, чтобы и он
Что–либо сообщил об этом письменно,
Но и он громогласно говорит:
Я слышал глаголы, которых не могу изречь (II Кор. 12:4);
Обитает же Бог в неприступном свете (I Тим. 6:16).
Итак, Иоанн не развязывает ремня
И недостоин развязать ремешка одного,
Павел не мог изъяснить глаголов,
Которые он слышал, называя их неизреченными;
Кто же [после этого] изследовал так Бога,
И остался неопалимым от неприступнаго света?
И, проникнув в это обиталище [Бога],
Узрел самое естество Владыки,
Чтобы нечто большее Иоанна и Павла
Дерзнул он, несчастный, сказать?
Ибо кто не содрогнется и кто не восплачет
Об ослеплении и омрачении ныне говорящих
И вводящих новую и поистине странную ересь,
Низвергающую в одну пропасть всех,
Вопрошающих и вопрошаемых?
Ибо мыслию ли они отделяют Слово
Или делом — зломудренно заблуждаются,
С той и другой стороны попадая в ересь.
Ведь (отделять) делом значит разсекать Слово (от Отца),
Мыслию же — наоборот сливать Его,
Как бы Оно совершенно не отделялось.
Содрогнись, человече, познай себя самого,
Поведай о себе, поведай, если уж хочешь нечто (поведать);
Быть может, и ты, как Давид, воззовешь,
Говоря: дивна для меня премудрость Твоя
И ведение Твое, Боже мой (Псал. 138:6).
Ей, оставь любопытство,
Отложи богохульныя слова
И скажи прежде, как нам спастись;
Затем скажи, как сам ты спасся,
Чтобы не оказалось, что ты учишь нас (только) словом,
Но и делом показываешь усерднейшими,
Если ты не намерен самого себя наказать
И осудить, как не делавший того, о чем говоришь,
И чрез то стать выше слов,
Как никогда не положивший таковыми начала.
Положи сперва камень в основание,
Ибо на воздухе не строится здание.
Сотвори заповеди Христа–Камня,
Строителя Божественной Церкви,
Новых людей — словесных овец.
Сделай и скажи, созидая на этом Камне,
Лучше же — сам созидайся на Камне.
Он да будет для тебя и пастырем,
И архитектором, и основанием жизни.
Какая нужда в кровле прежде основания?
Сперва основание и тогда кровля:
Делание с познанием, и [только] таким образом созерцание.
Как прежде сбора винограда хочешь ты пить вино?
Оно не вмещается в ветхом мешке.
Как прежде посева думаешь ты собирать снопы
И другим сообщать пустоту?
Если хочешь, иди, не уклоняясь от пути,
Но научись глубине судеб
Человеческих, как одни счастливо живут,
И без сомнения, злые и неведущие Бога,
А другие несчастны, знающие Бога
И Богом одним знаемые;
Одни бедны и, вероятно, неблагодарны,
Другие же несут нищету с благодарностию,
А иные и богаты и злобно непризнательны;
Иные же, похищая и поступая несправедливо,
Думают, что Богу служат чрез это,
И многое другое, что видишь ты повседневно,
Что смертные делают и наоборот переносят;
И Бог, Творец всех, терпит,
Да не сочли бы Его как–нибудь несправедливым беззаконные
Или подобные мне малодушные.
Поучись еще Божественному суду,
О том дне и часе, в который
Все мы обнаженными предстанем
Пред судилищем Бога моего и Спасителя,
И за здешния деяния и слова,
Помышления и вместе намерения
Получим достойное возмездие.
Поведай, кто будет там дерзновенным
И кто напротив посрамленным?
Можешь ли говорить об этом без опыта?
После же этого внимай и творению,
Ибо другую бездну ты найдешь в нем.
Взгляни на небо, солнце и звезды,
Посмотри на землю–мать и могилу
Всех нас, происшедшую по повелению [Божию].
Придя же сюда, поведай о смерти,
Философствуй о многом неизбежном
И полезном для друзей и вместе для сродников,
Для богатых так же, как и для славных.
И если ты со всеми будешь толковать [об этом],
То тебе станет говорить (даже) до смерти,
И по смерти это принесет тебе пользу.
Взгляни затем на окружающий мир:
На находящияся внутри его породы всевозможных животных,
На пестрый вид пернатых
И вместе на голоса маленьких птичек,
На широту, величину и границы моря;
Подивись, изумись и скажи в ответ:
О глубина богатства и ведения Божественнаго!
О (глубина) премудрости Твоей, всемилостивый Боже мой!
Здесь–то и смирись чрез внешние (предметы);
Собравши ум, вникни в себя самого,
Лучше же — философствуй о себе самом и о том, что относится к тебе;
И что бы ни видел ты, найди в видимых (вещах)
В каждой учителя себе в добродетели
Или изображение порочной страсти,
Дабы из величия и красоты тварей
Познал ты непостижимую премудрость
Божию и мысленную брань,
Которую предызобразил Создатель всех.
И, как змея, стяжи, конечно, мудрость,
Яд же злобы изблюй.
Как конь, беги на пути от зла,
Ржать же, разумеется, к женскому полу ты не будешь.
Стань кошкой, стерегущей мысленную мышь,
Но отнюдь не похищающей принадлежащаго ближнему
И не смотрящей на долю братий твоих.
Но и [будучи] мышью, противных мышей ты будешь
Гнать, конечно, из своего дома.
Не будь волком, но от волков беги,
Лучше же — сделайся собакою Владыки,
Всею своею яростию дыша против них
И выслеживая пути Владыки твоего;
Доколе не найдешь ты и не настигнешь
Божественную добычу, не обратись вспять
И не сделайся добычею мысленных зверей.
Подражай зайцу, если не можешь собаке,
И, стяжав Христа скалою и прибежищем своим,
Скройся там, где (совершенно) нет страха.
Либо, как олень, взойди на горы,
Убегая от рук охотников;
Или расправь (крылья), как хорошая птица,
И пари над всеми сетями,
Под крыльями же разумей святую любовь,
Без которой никуда не уйдешь.
Подражай жребяти, носящему Творца (Мф. 21:7),
Будь волом, влекущим Божественный плуг
И режущим сладкую борозду слова.
Всему подражай, кроме худого:
Худое (дело) — лисица, живущая лицемерием,
Которая (в действительности) одно, а показывается другим;
Ибо она притворяется, (будто) издохла, дабы похитить что–либо.
(Нечто) страшное — медведица: если где–либо и на меч она наткнется,
То не останавливается, разрывая свою рану,
До тех пор, пока сама не издохнет от нея.
Худое — свинья, жрущая ненасытно,
Худое — аспид, ибо он затыкает уши,
Худо (все) худое, и если, желая изследовать его,
Ты и избежать постараешься, любезная душа,
То поистине обретешь истинную мудрость.
Шествуя путем, о если бы шел ты к лучшему,
И вместе со всеми (тварями) познал и себя самого!
Когда я спрашиваю, тогда ты отвечаешь мне
Словом, конечно, которое произносишь и которое я воспринимаю.
Есть ли оно в тебе, переходя и ко мне,
Или оно оставляет тебя лишенным слова?
Я знаю ведь, ты скажешь, что оно и ко мне перешло
И все остается в тебе, не отделившись от тебя.
Скажи мне об этом и оставь ныне Бога,
Чтобы вся вместе тварь, вострепетав, не пала
И не раздробила твою тучную плоть,
И не сокрушила твою плотяную душу,
И не попалила огнем ума твоего,
Который вдается в безполезное и пустое занятие.
Ибо ни делом ни мыслию
Нераздельное Слово не отделяется (от Отца).
Ведь тот, кто заключен внутри дома,
Но имеет ум, блуждающий вне,
Не остался в доме без ума,
Но и с ним и вне (его), конечно, находится.
Итак, это отделение чем ты наименуешь?
Делом назовешь или мыслию — скажешь?
Если мыслию, то как весь он (ум) находится вне?
Если же делом, то как — внутри дома?
Но что, конечно, значит этот пример
В сравнении с превосходящим ум и мысль Словом?
Ибо посланное от Отца Слово,
Низойдя (на землю) и вселившись в утробу Девы,
Все было и во Отце и все во чреве,
Будучи невместимо и во всей (вселенной).
Не сократившись, не умалившись, конечно, Оно вошло все [во чрево]
И, оставшись неизменным, приняло образ раба,
И, родившись, по всему сделалось человеком,
Все пройдя (матернюю) утробу и придя в мир,
И все опять возвратившись туда, откуда же отлучилось.
Итак, мыслию или делом произошло это?
Мог ли бы ты совершенно смело сказать (это) о том, что неизреченно для всех
Ангелов и Архангелов и для всякой тварной природы?
И в самом деле, оно поистине мыслится, но не высказывается всецело
И отнюдь не постигается умом совершенно.
Каким образом Он — Бог и человек, и наоборот человек и Бог?
И Сын есть Отца, весь нераздельный от Него,
И, произойдя в мире, сделался (сыном) Девы,
И остался, как сказано, невместимым для всех?
Мыслию, скажи, или делом? — конечно, теперь ты замолчишь;
Ибо хотя бы и хотел сказать, ум твой не даст слова,
И многоречивый язык твой останется праздным.
Если же ты пожелал бы назвать Божественное естество вещью,
То скажи, конечно, и какого рода, ибо я не знаю.
Слава Тебе, Отче и Сыне и Св. Душе,
Божество неописанное, нераздельное естеством.
Тебе в Духе Святом все мы поклоняемся,
Имеющие Духа Твоего и от Тебя получившие (Его);
И, видя славу Твою, не любопытствуем,
Но в Нем (Духе) созерцаем Тебя, нерожденнаго Отца,
И от Тебя рожденное и происходящее Слово;
(Итак), поклоняемся нераздельной и неслиянной Троице
Во едином Божестве, и начале, и силе. Аминь.