Мартин Лютер - Лекции по посланию к Галатам

При этом Павел утонченно критикует лжеапостолов, как бы говоря: “Всю славу, помимо славы креста Христова, я в высшей степени ненавижу и презираю, как проклятую. Я считаю ее не только мертвою самым презренным образом, как некто, приговоренный ко кресту, погибает самою презренною смертью. Ибо мир со всею его славою распят для меня, а я для мира. Посему пусть те, кто похваляются вашею плотью, а не крестом Христовым, — да будут прокляты!” Этими словами Павел свидетельствует, что он ненавидит мир совершенною ненавистью Святого Духа, и что мир, в свою очередь, ненавидит его совершенною ненавистью духа зла. Это как если бы он сказал: “Невозможно заключить какой бы то ни было мир между мною и миром. Так что же мне делать? Сдамся ли я и стану ли учить тому, что мир от меня хочет? Нет. Но в неустрашимом духе я поражу его еще более смело, полностью презирая и распиная его так же, как он презирает и распинает меня”.

В конечном счете Павел учит здесь бороться с Сатаною, постоянно нападающим на нас, используя различные физические недуги. Изнутри же он постоянно поражает наше сердце своими раскаленными стрелами (Еф. 6:16), надеясь, что таким упорством, если не иным способом, он может разрушить нашу веру и увести нас от истины и Христа. В борьбе с ним нам следует применять тот же самый способ, который, как мы видим, применяет сам Св. Павел, гордо презирая мир. Так нам следует презирать дьявола, его главу со всеми его силами, уловками и адским бешенством. Полагаясь на защиту Христову, нам следует поносить его следующим образом: “Чем больше ты, Сатана, мне вредишь, и чем больше ты стараешься причинить мне зла, тем больше я буду тобою помыкать и над тобою смеяться. Чем больше ты меня пугаешь и стараешься привести в отчаяние, тем больше я буду верить — в самом разгаре твоей ярости и злобы — не в свою собственную силу, но в силу Христа, моего Господа, Чья сила делается совершенною в моей немощи, — и тем больше буду похваляться Его силою. Посему, когда я наиболее немощен — я наиболее силен” (2Кор.12:9-10). Но если Сатана видит, что его угрозы и его стремление ввергнуть нас в ужас возымели действие, он счастлив и еще более ужасает тех, кто уже объят ужасом.

15. Ибо во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь.

Поразительно утверждение Павла, что во Христе Иисусе ничего не значат ни обрезание, ни необрезание. Скорее он должен был бы сказать: “И обрезание, и необрезание кое-что значат, поскольку они противоречат друг другу”. Но он отрицает значение того и другого, как бы говоря: “Нам следует быть выше, ибо обрезание и необрезание слишком малозначительны для праведности в глазах Божиих. Они, конечно, противоречат друг другу, но это не имеет отношения к христианской праведности, которая не от земли, но от неба и потому не состоит из вещественного. И значит, принимаете ли вы обрезание или не принимаете его — все равно, ибо ни то, ни другое ничего не значит во Христе Иисусе”.

Иудеи очень обиделись, услышав, что обрезание ничего не значит. Они были готовы допустить, что [одно лишь] обрезание ничего не значит, но слышать те же самые слова и о Законе было для них невыносимо. Ради защиты Закона и обрезания они были готовы драться до смертоубийства. Ныне паписты энергично борются, защищая свои древние обычаи мясоядения, безбрачия, будней и т. д. Они проклинают и отлучают от церкви нас за учение о том, что во Христе Иисусе эти обычаи не значат ничего. Таким же образом некоторые наши последователи, не менее глупые чем паписты, считают свободу от папских обычаев чем-то настолько необходимым, что опасаются совершить грех, если не нарушат или не отменят все эти обычаи немедленно. Но Павел утверждает, что все, значимое для нашего оправдания, является чем-то более драгоценным, нежели Закон или обрезание, более драгоценным, нежели соблюдение или нарушение папских обычаев. “Во Христе Иисусе, — утверждает он, — ни обрезание, ни необрезание, ни брак, ни безбрачие, ни еда, ни голодание и т. д. не значат ничего.” Еда не свидетельствует о нас Богу, мы не становимся лучше, воздерживаясь от нее, или хуже, когда едим. Эти вещи слишком обыденны. Действительно, весь мир со всеми его законами и всею его праведностью слишком ничтожен, чтобы давать нам право на вовлечение этих вещей в сферу оправдания.

Плотские ум и мудрость этого не понимают. Они не понимают того, что принадлежит Духу (1 Кор. 2:14), и потому настаивают, что праведность основывается на чем-то внешнем. Но мы столь хорошо наставлены в Слове Божием, что уверенно провозглашаем — нет ничего под солнцем, что-то значащего в глазах Божиих, кроме одного Христа, или, как говорит здесь Павел, кроме “новой твари”. Существующие политические законы, человеческие обычаи, церковные обряды и даже Закон Моисея находятся вне Христа, посему они ничего не значат для праведности в глазах Бога. Их, конечно, можно использовать, как вещи благие и необходимые, но в должном месте и в свое время. Если же они используются для противостояния или оправдания, то они не значат ничего вовсе, применяясь лишь попутно, ибо “во Христе Иисусе ничего не значит ни обрезание, ни необрезание, а новая тварь”.