Иоанн Мейендорф - Статьи

На все эти вопросы ответить невозможно, если безусловно и безоговорочно исключить как несовместимые с христианской верой все способы ограничения рождаемости. Во всяком случае, Православная Церковь никогда не прибегала к точным и общеобязательным определениям в областях, требующих прежде всего ответа личной совести. Есть способы ограничения рождаемости, которые могут оказаться приемлемыми в одних случаях и прямо греховными в других. Основная опасность современного распространения во всем западном мире легких и как будто общепризнанных способов ограничения рождаемости заключается в том, что при этом стали с одинаковой легкостью забываться основные принципы христианской семейной жизни. Только на основании этих принципов каждая чета, прибегая, когда возможно, к совету духовника, может решить все вопросы, связанные с деторождением. Только при предельно серьезном отношении к этим принципам, то есть к самой вере, жизненные решения самых интимных вопросов жизни могут иметь смысл. Правильное решение предполагает признание того, что «не хлебом единым будет жив человек» (Мф 4: 4; Лк 4: 4) и что не следует «собирать себе сокровища на земле» (Мф 6:19), что дети радость и дар Божий, что любовь, ограничивающаяся плотским наслаждением, не есть истинная любовь.

Только при условии безоговорочного принятия этих основных евангельских истин может быть поставлен по–христиански вопрос об ограничении рождаемости.

XII. Брак духовенства

Из книг Нового Завета мы знаем, что некоторые апостолы, например апостол Петр, имели жен и что брак не почитался препятствием для вступления в церковный клир:

«Епископ должен быть непорочен, одной жены муж, трезв, целомудрен, благочинен, честен, страннолюбив… хорошо управляющий домом своим, детей содержащий в послушании со всякой честностью (1 Тим 3: 2—4).

Единственное требование, упомянутое в канонах, — это согласованность брака клириков с христианским учением о браке: «кто, по святом крещении, двумя браками обязан был или наложницу имел, тот не может быть епископом, ни пресвитер, ни диакон, ни вообще состоять в списке священного чина» (Апостольский канон 17). Второй брак является для мирян всего лишь допущением; для клириков это допущение невозможно, поскольку проповедь христианской Истины, являющаяся ихпрямой обязанностью, предполагает, что они сами в своей личной жизни исполняют ее, и эта Истина включает учение о едином браке, по образу Христа и Церкви. То же требование распространяется в канонах и на жен клириков: «Взявший в супружество вдову, или разведенную, или блудницу, или рабыню, или актрису не может быть ни епископом, ни священником, ни диаконом…» (Апостольский канон 18).

Все это, в сущности, вполне совпадает с христианским идеалом абсолютной моногамии, которая является требованием для клириков, поскольку, как мы видели выше, только первый брак, как норма, освящался церковным тай–нодействием и запечатлевался общим евхаристическим причащением. Второй брак не благословлялся в Церкви.

Но само собой разумеется, это требование не относится к гражданским бракам, заключенным «до крещения», то есть до вступления в Церковь. С точки зрения Церкви эти браки вообще не являются браками и не могут служить препятствием к рукоположению, если кандидат женился вновь церковно, после своего крещения.

Древнее церковное предание, признавая вполне законным вступление в клир для лиц, состоящих в брачном союзе, запрещает брак после рукоположения (Апостольское правило 26). Правда, в IV веке Анкирский собор еще разрешал брак диаконов в тех случаях, когда при рукоположении они заранее сообщают епископу о своем намерении жениться (правило 10). Это правило было формально отменено сначала императором Юстинианом (новелла 123), а затем Трулльским (Шестым Вселенским) собором.

«Поскольку в Апостольских правилах сказано, что из производимых в клир безбрачных только чтецы и певцы могут вступать в брак, то и мы, соблюдая это, определяем: отныне ни иподиакон, ни диакон, ни пресвитер не имеют позволения, после совершения над ними рукоположения, вступать в брачное сожительство. Если кто дерзнет сие учинить, да будет извержен» (правило 6).

Это запрещение брака после рукоположения несомненно отражает общее церковное требование, чтобы клирики были вполне зрелыми и стабильными людьми. В древности и еще в Средние века строго выполнялось и другое правило, исключающее рукоположение в пресвитеры до тридцатилетнего возраста (Шестой Вселенский собор, правило 14). В отношении «канонического возраста» Церковь в наши дни перестала быть требовательной, поскольку рукоположение совсем молодых людей допускается повсеместно, но принцип духовной зрелости, очевидно, не может быть поставлен под вопрос. Человек, желающий жениться и ищущий жену, каков бы ни был его возраст, лишен стабильности: он стремится переменить образ жизни. Это стремление и есть то, что несовместимо с ответственностью за души других людей, с пастырской заботой о всем теле Церкви. Поэтому только те, кто твердо и окончательно сделал выбор между браком и безбрачием, могут быть допускаемы к рукоположению.