Свт. Кирилл Александрийский: Сочинения

2. Высочайший Художник всяческих Бог, во всем, что должно было делать, пользуясь своею вседетельною силою, то есть Сыном: ибо Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть (Ин. 1, 3), в начале и, прежде всего другого, небо и землю сотворил и призвал к бытию, хотя они никогда не существовали. Если же, быть может, кто–либо спросит, каким образом и откуда, то он услышит от нас следующее мудрое и поистине превосходное слово: Ибо кто познал ум Господень? Или кто был советником Ему? (Рим. 11, 34.) Если кто хочет познать это, для того не будет сомнения в том, что во всяком случае его ум и рассудок далеко не имеет многого по сравнению с умом Божиим. А что все наше малозначительно и даже совершенно ничтожно в сравнении с Божественным, это заявляет Сам Бог, говоря: Мои мысли — не ваши мысли, ни ваши пути–пути Мои, говорит Господь. Но как небо выше земли, так пути Мои выше путей ваших, и мысли Мои выше мыслей ваших (Ис. 55, 8–9). Итак, пусть оставлено будет как излишнее и не достигающее Цели исследование о сем: потому что Бог творит, как знает и как может. После того как сотворены были небо и земля в начале, а затем множество вод собралось в одно место, необходимо повинуясь Говорящему: да соберется вода, которая под небом, в одно место (Быт. 1, 9), стала покрываться земля, повсюду зазеленела разнообразными травами и необычным путем дала от себя бытие крепкоствольным плодовитым деревьям. Появились круги солнца и луны, и закон Божий распределил каждому из этих светил меру начала его: ибо то поставлено на день и свет, а это на ночь и тьму. И самое небо наше явилось все усеянным звездами. Даже и то, для какой цели они соделаны, Бог определил, говоря: да будут светила на тверди небесной для отделения дня от ночи, и для знамений, и времен, и дней, и годов; и да будут они светильниками на тверди небесной, чтобы светить на землю (ст. 14–15). Поелику же Зиждитель всяческих по природе своей есть жизнь, то и самую природу вод соделал матерью плавающих в них и летающих по воздуху. Земле же опять повелел произвести многообразную природу скотов и бесчисленные роды диких зверей. И несомненно Он произвел все, что Ему было угодно и выше всякого ума. В каждом из сотворенных дел Зиждителем было Слово, и одно только мановение давало бытие всему. А после того, как и Самим Художником всяческих было одобрено благоукрашение во всем происшедшем, наступило наконец время к сотворению того, ради которого все оное приведено в бытие, разумею человека: ибо поистине должно было, чтобы Зиждитель всяческих, будучи благ по естеству, или, лучше, будучи самою благостью, какова она есть, был познан и нами. Должно было, чтобы земля была полна теми, которые умели бы Его славословить, и чтобы от красоты созданий была усматриваема слава Создавшего все, как написано (ср.: Рим. 1, 20); ибо, как говорит пророк Исайя, Ты не напрасно сотворил ее , то есть землю, но для жительства (Ис. 45, 18). Итак, необходимо было образовать на ней животное разумное, после того как наперед явилось все то, что служило к увеселению его и казалось хорошо сотворенным. Поэтому, явив наперед в подобающем украшении землю и небо, и все, что на них, Бог приступает к сотворению человека, бытие которого Он имел в мысли раньше того. И всякое другое создание Он творил сразу повелением Своим и приводил в бытие словом Своим как Бог. Поелику же человек есть животное поистине благообразное и богоподобное, то, дабы не показалось, что он — подобие высочайшей славы, — сотворен одинаково с тем, что не таково же, как он, Бог удостаивает его создание предварительного совета и личного участия. Образовав фигуру тела его из земли, Он делает его разумным животным и, чтобы он выделялся из всех разумностью своей природы, тотчас же назнаменал его нетленным и животворящим духом, ибо написано: и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душею живою (Быт. 2, 7). Затем удостоил его рая сладости и даровал ему власть над всем, что на земле, поставил его начальником над плавающими и летающими, подчинил ему стада диких зверей, даже и породы ядовитых животных вместе с другими подчинил ему. А чтобы человек имел страх, Он повелел ему повиноваться естественным законам. Итак, человек был отображением высочайшей славы и образом боголепной власти на земле. Но поелику достигшему такой славы и сладости, во всяком случае, должно было знать, что он Бога имеет своим Предстоятелем, Царем и Господом: то, дабы от избытка благоденствия он не впал весьма легко в помысл об освобождении от власти и преобладания Имеющего державу, Он тотчас дал ему закон и ближайшим последствием преступлений поставил наказующую угрозу. Доколе существовал один и только один человек, еще не было на земле и никакого способа грешить. А чтобы он был и под законом, для него придуман был и некоторый вид сохранения заповеди: говоря: от всякого дерева в саду ты будешь есть, а от дерева познания добра и зла не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертью умрешь (Быт. 2, 16–17).