К. В. Мочульский - Великие русские писатели XIX в.

Поэт пишет брату: «Приехав в Екатеринослав, я соскучился, поехал кататься по Днепру, выкупался и схватил горячку по моему обыкновению. Генерал Раевский, который ехал на Кавказ с сыном и двумя дочерьми, нашел меня в жидовской хате, в бреду, без лекаря, за кружкою оледенелого лимонада… Инзов благословил меня на счастливый путь. Я лег в коляску больной; через неделю вылечился». Герой Отечественной войны Раевский и его семья приняли в Пушкине сердечное участие. С ними он прожил два месяца на Кавказских минеральных водах; он был поражен дикой красотою Кавказа, «великолепной цепью гор, ледяные вершины которых издали, на ясной заре кажутся странными облаками, разноцветными и неподвижными»; ему нравился полуазиатский край, недавно покоренный доблестным Ермоловым, его забавляли опасности путешествия: отряд из 60 казаков сопровождал путников с заряженной пушкой. В Пятигорске поэт карабкался по крутым каменным тропинкам, пробирался сквозь кустарник на краю пропастей. Он отдыхал от бурной жизни в Петербурге, которая начинала его тяготить, был весел и беспечен. С Кавказа он отправился вместе с Раевским в Крым; подъезжая на корабле к Гурзуфу, написал свою элегию «Погасло дневное светило» — первую дань любви к Байрону. Поэт прощается с «туманной родиной», с «минутными друзьями» и «изменницами младыми» и грустно думает о своей «потерянной младости»…

Шуми, шуми, послушное ветрило,

Волнуйся подо мной, угрюмый океан!

О жизни в Крыму он вспоминал потом как о лучших своих днях; дочь генерала Раевского Мария, вышедшая впоследствии замуж за декабриста князя Волконского и последовавшая за ним в ссылку в Сибирь, покорила его влюбчивое сердце; брат ее Александр познакомил поэта с Байроном. Пушкин называл Александра Раевского своим «демоном». Он «звал прекрасное мечтою»,

На жизнь насмешливо глядел И ничего во всей природе Благословить он не хотел.

Холодный и надменный, Раевский драпировался в Чайльд–Гарольдов плащ и казался поэту загадочным байроническим героем.

Наконец, Пушкину пришлось вспомнить о службе. Тем временем начальник его генерал Инзов был переведен в Кишинев, и поэт неохотно отправился

этот глухой угол полудикой Бессарабии. Следы В давнего турецкого владычества еще оставались на ах пестрого населения. Восточная лень, распущенность, карты, кутежи и сплетни — вот что ожидало Пушкина в Кишиневе. «Донжуанский список» поэта быстро растет. «Пушкин не изменился на юге» пишет М. Попов, — был по–прежнему умен и ветрен, насмешлив и беспрерывно впадал в проступки, как ребенок». Он два раза дрался на дуэли, со скуки бесновался и бранил в стихах «проклятый город Кишинев». Раз, повстречав в степи цыганский табор, пристал к нему и прожил с цыганами два дня «на дикой воле». И все же, несмотря на разгул и тоску, он много читал и думал. Он пишет Чаадаеву:

В уединении мой своенравный гений Познал и тихий труд, и жажду размышлений… Ищу вознаградить в объятиях свободы Мятежной младостью утраченные годы И в просвещении стать с веком наравне.

В 1823 году он переходит на службу в Одессу. После бессарабского захолустья большой торговый город с порто–франко показался ему Европой. Мы читаем в «Странствиях Онегина»:

Там все Европой дышит, веет,

Все блещет югом и пестреет

Разнообразностью живой.

Космополитическое население, южное солнце, Море, пестрые флаги кораблей, устрицы из Константинополя, итальянская опера, казино, морские купания и хорошенькие балерины разбудили вдохновение поэта. Но вскоре он впадает в мрачное настроение: его начальник — наместник края граф Воронцов обращается с ним как с чиновником и презирает его стихотворство. Пушкин влюбляется в его красавицу–жену и между ними происходит разрыв: поэт пишет язвительные эпиграммы на Воронцова, а тот просит министра убрать его из Одессы, так как «восторженные поклонники вскружили ему голову… между тем как он в сущности только слабый подражатель не совсем почтенного образца — лорда Байрона». Пушкин был выслан на жительство в псковское имение его родителей — село Михайловское. Прощаясь с Черным морем, он написал стихотворение «К морю».

Прощай, свободная стихия!

В последний раз передо мной

Ты катишь воды голубые

И блещешь гордою красой.

Поэт часто бродил по берегу, одинокий и унылый, и мечтал умчаться в далекие края, но теперь он ни о чем не жалеет:

Судьба людей повсюду та же:

Где капли блага, там на страже

Иль просвещенье, иль тиран.