К. В. Мочульский - Великие русские писатели XIX в.

Друзья мои, прекрасен наш союз!

Он, как душа, неразделим и вечен —

Неколебим, свободен и беспечен.

Срастался он под сенью дружных муз.

Куды бы нас ни бросила судьбина,

И счастие куда б ни привело,

Все те же мы: нам целый мир чужбина,

Отечество нам Царское Село.

Окончив Лицей, Пушкин определился чиновником в Коллегию иностранных дел и погрузился в светскую шумную жизнь. Он описал ее в «Евгении Онегине». Любовные увлечения и похождения, та «наука страсти нежной», которую он с жаром изучал, уводили его от поэзии и истощали его силы. Балы, вечера, модные рестораны, театр, балет, «очаровательные актрисы», «причудницы большого света» и доступные «красотки молодые», светские рауты и разгульные гусарские попойки — ничто не может удовлетворить его ненасытной жажды жизни, радости, наслаждений. Несколько раз он заболевает; но, выздоровев, обритый и худой, снова кружится в вихре светских удовольствий. А. И. Тургенев жалуется: «Сверчок (так называли Пушкина его друзья. — К. М.) прыгает по бульвару. Стихи свои едва писать успевает. Но при всем беспутном образе жизни его он кончает четвертую песнь поэмы (Руслан и Людмила. — К. М.)». Если бы болезнь не приковала поэта к постели и не обрекла на вынужденное затворничество, он, может быть, и не написал бы «Руслана и Людмилы». Историк Карамзин, отечески заботившийся о Пушкине, устраивает ему головомойку. Тот возвращается от него «хотя тронутый, но едва ли исправленный».

«Руслан и Людмила» (1820) — шутливая поэма, действие которой происходит при сказочном князе Владимире; его дочь Людмилу похищает длиннобородый чародей Черномор. Жених Людмилы, храбрый Руслан, и три влюбленные в нее витязя Ратмир, Рогдай и Фарлаф отправляются на поиски. После разнообразных удивительных приключений, в которых принимают участие добрый отшельник Финн и злая колдунья Наина, коварный соперник Руслана Фарлаф посрамлен и влюбленные сочетаются браком. Все весело, пестро и празднично в этой поэме. Правда, русская старина очень похожа на театральную декорацию, а древние витязи — на галантных рыцарей из поэмы Ариосто «Влюбленный Роланд». Людмила прелестна, жеманна и капризна, как маркиза XVIII века: недаром Пушкин знал наизусть шутливую поэму Вольтера «Орлеанская дева». Но поэт и сам не принимал всерьез «народность» своей поэтической сказки; он называет свой труд «игривым», подшучивает над героями, пародирует баллады своего «учителя в поэзии» Жуковского, смешивает эпический тон с комическим, увлекается пышным описанием волшебных садов Черномора и соблазнительных прелестей Людмилы. Но сколько кипящей жизни и чистой поэзии в этих стихах!

Поэма была встречена единодушным восторгом; для широкой публики Пушкин надолго стал «певцом Людмилы и Руслана», а тронутый Жуковский подарил ему свой портрет с надписью: «Ученику- победителю от побежденного учителя».

Вспоминая потом бурные годы в Петербурге между Лицеем и ссылкой, Пушкин писал в «Онегине»:

Я Музу резвую привел

На шум пиров и буйных споров,

Грозы полуночных дозоров,

И к ним в безумные пиры

Она несла свои дары

И как Вакханочка резвилась,

За чашей пела для гостей,

И молодежь минувших дней

За нею бурно волочилась…

И вот над поэтом разразилась гроза. Увлеченный революционными настроениями гвардейской молодежи, Пушкин писал «вольнолюбивые стихи». Его товарищ по Лицею декабрист Пущин рассказывает: «Тогда везде ходили по рукам, переписывались и читались наизусть его “Деревня”, “Ода на свободу” и другие мелочи в том же духе. Не было живого человека, который бы не знал его стихов». В оде «Вольность» описывается убийство Павла I и призывается народ к мести тиранам; в эпиграмме на всемогущего «всей России притеснителя», ближайшего советника Александра I Аракчеева говорится:

Холоп венчанного солдата,

Благодари свою судьбу,

Ты стоишь лавров Герострата

Иль смерти немца Коцебу.

(Идеолог «Священного союза» Коцебу был убит студентом Зандом.)

Эти запретные стихи стали известны правительству; Пушкину грозила Сибирь. Карамзин и Жуковский заступились за него, наказание было смягчено: он был выслан в Екатеринослав и причислен к канцелярии генерала Инзова. Новому начальнику Пушкина министр писал: «Пушкин кажется исправившимся, если верить его слезам и обещаниям», а Карамзин сообщал Вяземскому: «Если Пушкин теперь не исправится, то будет чертом еще до отбытия в ад».

После трехлетнего пребывания в Петербурге (1817—1820) следует шестилетняя ссылка (1820— 1826): четыре года в Кишиневе и в Одессе и два года в селе Михайловском.