Исидор Пелусиот - Письма

269. Пресвитеру Афанасию.

Владыка Христос ублажил тех, которые ради Него терпят обличения в делах явных и тайных, если обличающие оказываются лжецами. Посему надлежит знать, что если ты желаешь войти на высшую степень блаженства, то должны быть оба условия: и чтобы пострадать ради Христа, и чтобы разглашаемое было ложно. Что–либо одно из двух, если не будет при этом другого, не настолько полезно; хотя и полезно, правда, но не в такой мере.

Если, страдая ради Христа, услышим о себе правду, то должны мы краснеть; потому что, заслуживая одобрение с одной стороны, обличаемся с другой. И если что–то терпим не ради Христа, но несправедливо, то получим награду за терпение, но не улучим высшего блаженства, какое улучили бы, если бы соединилось вместе то и другое.

270. Диакону Илии.

Если осквернение коснулось только преддверий, а не святилища, то, может быть, недуг и исцелим. Если же оно касается самой души, то пусть человек не обманывает себя. И если кто в обольщение людей скажет: никто же венчается, аще не законно подвизается (2 Тим.2:5), при этом лицезрение почитая законною борьбою, если он и воздержится от самого дела, то пусть знает, что сказал Подвигоположник и Судия таковых борений: иже воззрит на жену, ко еже вожделети ея, уже любодействова с нею в сердце своем (Мф.5:28). Итак, борьба законна, если она происходит не по причине нерадения или предубеждения человека, но если устанавливается Неподкупным Судиею.

271. Схоластику Феодору.

Не знаешь ты, кажется, что достойно порицания и что — похвалы, и потому в путаницу привел свой образ мыслей. Смешав ненамеренное с произвольным, перемешал все и в самых вещах, сколько от тебя это зависело. То, что Евсевий, как сказал ты, — человек малый телом, гнусный видом, грубый языком — по суду истины не повод к порицанию его; ибо одно произошло от природы, а иное — от воспитания. Но то, что нрав у него полуварварский, язык невоздержный, раздражительность зверская, что он враг добродетели, споборник пороку, ибо людей добрых изгоняет, а негодным рукоплещет — действительно зависит от него и превышает всякую меру извинения. Посему узнав, что должно тебе порицать и что — хвалить, не пускайся на то или другое неосмотрительно.

272. Дионисию.

Кажется мне, крайне вдался ты в дела гражданские, надеясь непременно стать в них благоискусным. Советую тебе не кидаться в море забот. Ибо вполне знай, что изнеможешь в сих делах и не найдешь уже и тех помыслов, которые советовали тебе полезное. Напротив того, они рассеются и станут бездейственными; не отрезвишься умом, когда и пожелаешь, но будешь видеть пред собою погибель, в которой и найдешь конец, увлекаемый в нее как бы потоком; не станет у тебя и сил помочь себе. Поэтому, пока не зашел еще далеко, подумай, о чем должно.

273. Трибуну Серину.

Эта страшная, неудобоизлечимая болезнь любостяжательности измышляемыми врачевствами более укореняется. Она не пройдет иначе, разве только если одержимый ею отступится от мысли найти выгоду в том, в чем думает ее найти. Говорю: в чем думает, потому что в действительности найдет весьма великий ущерб. Если же кто не верит сему, то справедливо будет поверить Божественному Судии, изрекшему: кая бо польза человеку, аще мир весь приобрящет, душу же свою отщетит (Мф.16:26)? Если мало–помалу перестанет собирать и начнет раздавать другим, то возвратится в совершенное здравие.

274. Диакону Серину.

Общая ненависть к людям, кажется, всего более недоверчива к дружбе, и несогласные во многом друг с другом в том именно соглашаются, что признают друг друга врагами. Посему в подобных случаях должно остерегаться, особливо же вести себя любомудренно и не мстить за других. Если же это невозможно, должно остерегаться того, чтобы, содействуя одному против другого, когда будем считать, что от одного врага избавились, самим не достаться в добычу тому, кто от нашего содействия стал сильнее.

275. Макровию.

Раз или два победив раздражительность и похотливость, эти самые мучительные из всех страстей, не давай себе покоя и не думай, что победил ты совершенно и стал свободным от всякой борьбы. Но и после самой великой победы бодрствуй и заботься о том, чтобы не утратили славы прежние победные памятники. Ибо многие, не говорю — трижды, но тысячекратно одержав победу, в последствии стали добычею врагов; и когда после многих победных торжеств их отводили в плен, представляли собой жалкое зрелище. Представив сие, некто из апостольского лика взывал, говоря: блюдите себе, да не погубите, еже деласте, но да мзду совершенну восприимете (2 Ин.8).