Антон Карташев - Очерки по истории Русской Церкви. Том 2

Впервые при Павле I (1799 г.) узаконены меры для обеспечения вдов и сирот духовенства. Ибо наследственность самых мест священнослужителей вытеснялась школьными дипломами. Получали назначение новые люди из другого родства и из других мест. А вдовы и сироты оставались тут. По новому закону духовным вдовам дано преимущество занимать богадельные вакансии в домах монастырских и архиерейских. Указано обращать в пользу таких вдов и сирот штрафные деньги, кладбищенские и ставленические доходы.

Пользуясь благоприятным для церкви вниманием нового импер. Павла, в самом начале его царствования, руководящие синодские иерархи, каковыми были и Амвросий (Подобедов) и митр. Платон, добились значительного повышения ассигнований на духовные школы. С 1797 г. по 1800 г. смета все повышалась до 181 931 руб. годовых. Правда, значительно увеличилось и число полных семинарий: создана Вифанская, а Коломенская переведена и стала Тульской. В центре еще прибавилась Калужская. На Востоке: Пензенская, Пермская и Оренбургская. Для детей армейского духовенства устроена еще (временно существовавшая) так наз. Армейская семинария.

СПБ-ская и Казанская в 1797 г. повысились в титуле и названы уже Академиями. Вместе со старыми по титулу Академиями в Киеве и Москве, в России появилось, таким образом, 4 Духовных Академии, с которыми русская церковь и дожила до ХХ века, до провала в пропасть революции.

Импер. Павел в его теократических настроениях был, так сказать, генерально клерикален, т. е. он не следовал механически консервативно за монополией иерархической власти и чести в руках только чина монашеского и архиерейского. Он охотно шел навстречу высокопоставленным вождям белого духовенства (оо. Памфилову и Алексееву) и смело поддержал их честолюбивые стремления к их архиереоподобным украшениям. Это имп. Павел (по подсказке вождей белого священства) охотно ввел награждение священников малиново-бархатными (а не фиолетовыми) скуфьями, камилавками, и наперсными крестами и митрами. А за личные заслуги Павел I ввел нечто еще небывалое (да и для русского быта вообще новое) это — раздачу за личные заслуги тоже для всего священства сверху до низу, государственных орденов и лент. Когда митр. Платон получил такое необычное пожалование, он имел смелость умолять монарха дать ему возможность «умереть архиереем, а не кавалером». Архиеп. Псковский Ириней (Клементьевский) получил от имп. Павла награждение даже аксельбантами. В этом украшении и написан с него портрет, хранящийся в портретной галерее СПБ Эрмитажа.

Религиозно-теократическое настроение Павла I открыло его сердце к благожелательной политике по отношению к римо-католичеству в пределах расширившейся за счет ликвидированной Польши Российской империи. И даже по отношению к самому папству, униженному французской революцией. Лично папе Павел предлагал переселиться в Россию. А Мальтийский орден, изгнанный Наполеоном с Мальты, Павел приютил в России. Равно устроил в пределах России и гонимый отовсюду иезуитский орден. Даже особо приблизил к себе и благоустроил сферу деятельности иезуита Грубера. Приняв на себя звание великого мастера, т. е. главы мальтийцев, Павел облекался в ритуальную мантию и проч. одежды генерала ордена. Им же создана и специальная римо-католическая капелла в крыле здания Пажеского Корпуса на Садовой улице.

Подробнее об этом будет речь в специальной главе о римо-католичестве в России ХVIII в.

Непоследовательный в смысле какой-либо продуманной системы управления и законодательства, имп. Павел невольно все-таки шел навстречу неизбежным назревающим реформам. А Ключевский даже более безоговорочно подчеркивает положительные стороны правления Павла. «В основе правительственной политики импер. Павла внешней и внутренней», говорит он, «лежали серьезные помыслы и начала, заслуживающие нашего полного сочувствия»… «Павел был первый противодворянский царь этой эпохи»… Господство дворянства, основанное на несправедливости, было больным местом русского общежития во вторую половину ХVIII века. Чувство порядка, дисциплины, равенства, было руководящим побуждением деятельности императора, борьба с сословными привилегиями — его главной целью». «Смиряя классовый аристократизм, Павел невольно обращался лицом к идеалу общенародного монарха. Он говорил: «в России велик только тот, с кем я говорю и только пока с ним говорю». Он лишил и дворян свободы от физических наказаний за некоторые уголовные преступления. Он защитил и крепостных от безграничной эксплуатации. Закон Павла (1797 г.) ограничил барщину только тремя днями в неделю. Вторая половина недели объявлена принадлежащей свободному труду крестьянина на себя и свою семью. Это было опытным началом и воспитанием чувства свободы и даже вызвало некоторые крестьянские волнения. Но одновременно тот же Павел отдал более полмиллиона государственных крестьян в частное владение помещикам, что было равносильно утрате относительной личной свободы.