Митрополит Макарий - История русской церкви (Том 10)

Митрополит МАКАРИЙ

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ

КНИГА 5

ИСТОРИЯ РУССКОЙ ЦЕРКВИ В ПЕРИОД ЕЕ САМОСТОЯТЕЛЬНОСТИ (1589-1881)

ПАТРИАРШЕСТВО В РОССИИ (1589-1720)

ТОМ 10

ПАТРИАРШЕСТВО МОСКОВСКОЕ И ВСЕЯ ВЕЛИКИЯ, И МАЛЫЯ, И БЕЛЫЯ РОССИИ ВОССОЕДИНЕНИЕ ЗАПАДНОРУССКОЙ ЦЕРКВИ С ВОСТОЧНОРУССКОЙ

ОГЛАВЛЕНИЕ

Отдел 2 2

ГЛАВА 1 2

ГЛАВА II 83

ГЛАВА III 178

ОТДЕЛ 2

Мне известно было, что братом моим, в Бозе почившим высокопреосвященным Макарием, митрополитом Московским, в начале 1882 г. закончен был 12 том "Истории Русской Церкви", но печатание его отложено было до осени того же года.

После неожиданной кончины брата моего, последовавшей 9 июня 1882 г., между бумагами его я нашел собственноручные его рукописи всего 12 и начала 13 томов "Истории Русской Церкви". Двенадцатый том не имел лишь оглавления, которое и составлено мною. При этом на отдельном листе, моим покойным братом собственноручно карандашом был начертан следующий план тринадцатого тома:

Глава III. Большой Собор в Москве, низложение патриарха Никона и новый патриарх Иоасаф II:

1. суд над патриархом Никоном и его низложение;

2. патриарх Иоасаф II и деяния Большого Собора при участии патриарха Иоасафа, изложенные в "Книге соборных деяний";

3. другие деяния Собора и самого патриарха Иоасафа II:

дела Иоасафа и патриархов касательно Соловецкого монастыря,

дела их касательно Никона;

4. состояние Русской Церкви при патриархах Никоне и Иоасафе II.

Глава IV. Три последние патриарха Московские и всея России.

По этому плану написаны покойным Высокопреосвященным только две первые статьи из 3-й главы, которою начат был 13 том "Истории Русской Церкви", эти две статьи и напечатаны в конце 12 тома.

Протоиерей Александр Булгаков 1883 г.

ГЛАВА 1

Когда скончался патриарх Иосиф (15 апреля 1652 г.), все в Москве могли догадываться, что преемником его на патриаршей кафедре будет не кто другой, как Новгородский митрополит Никон, который и при жизни Иосифа был главным советником царя Алексея Михайловича в делах церковных и возвышался над всеми сколько своими личными достоинствами, столько же или даже более неограниченною доверенностию и любовию к нему государя. Никону пророчили патриаршество еще в то время, лишь только он сделался митрополитом. Сохранилось сказание, что когда он, прибыв в Новгород, поехал в Хутынский монастырь к проживавшему там на покое своему предместнику, митрополиту Аффонию, мужу святой жизни, но по старости и беспамятству добровольно оставившему свою кафедру, и начал просить у него себе благословения, то Аффоний отвечал: "Ты меня благослови" - и после долгого препирательства между ними об этом сказал наконец: "Благослови меня, патриарше". Никон заметил: "Нет, отче святый, я грешный митрополит, а не патриарх..." "Будешь патриархом и благослови меня", - пояснил свою мысль Аффоний и действительно первый принял благословение от Никона, а затем благословил его. Для подобного предсказания о патриаршестве Никона было уже тогда достаточно оснований. Но случилось так, что после кончины патриарха Иосифа довольно долго Никона не было в Москве: он путешествовал в Соловецкий монастырь, чтобы перенести оттуда в столицу мощи святителя Филиппа. И нашлись люди, которые хотели воспользоваться отсутствием Никона и не допустить его до патриаршего престола. Известный протопоп Юрьевца Повольского Аввакум рассказывает в своей автобиографии, что духовник государев, тоже лицо, имевшее великую силу у Алексея Михайловича, протопоп Благовещенского собора Стефан Вонифатьев целую седмицу постился "с братиею" и молился Богу о даровании России нового патриарха. И по окончании седмицы братия вместе с Казанским митрополитом Корнилием подали за собственноручными подписями царю и царице челобитную "о духовнике Стефане, чтоб ему быть в патриархах". Кто же были эти люди, которых Аввакум называет "братиею"? Это были, как видно из автобиографии и из других сочинений Аввакума, протопоп Казанского собора в Москве Иван Неронов, человек весьма сильный в московском духовенстве и близкий к царю, сам он, протопоп Аввакум, протопопы - костромской Даниил и муромский Логгин и вообще те самые лица, которые явились впоследствии первыми противниками Никона в деле исправления церковных книг и обрядов и первыми виновниками раскола. Таким образом, еще прежде, нежели Никон сделался патриархом, люди эти уже питали к нему чувства неприязни, хотя он в то время, по свидетельству самого Аввакума, был и считался их другом.