Борис Михалев - Философ Горы

- Да. Явления мира обслуживают то, что вне мира, все его ценности лишь ступени к Единому Ценному. Не имеющее шансов на совершенство - не предмет конечных устремлений. Культура - это единственный внешний результат. Творчество же по природе внутренне. Когда завершается культура, в решающую фазу вступает создание того драгоценного цветка, которого тщетно искать вовне. Он обнимает собой все и удаляет фрагментарность гармонии.

61.

- Культура всегда серединна. Ее творцы и не замечают той плохой бесконечности, в которую впали.

- Бесконечность плоха окончательная, серединность - вечная. Лишь самостоятельный статус вызывает тлетворный дух. При условии же осознания их промежуточности, они важны.

62.

- Искусство создает лишь формы, своим совершенством выделяющиеся из окружающей их жизни. Оно бессильно сделать совершенной всю эту жизнь. Такова главная проблема искусства, его трагедия, обуславливающая его половинчатость, недостаточность для осуществления во всей полноте человеческой духовной цели. "Мир сей" в искусстве ограничивает творческую энергию, замыкает ее в себе, не дает выйти в мир иной.

- Конечно, цель искусства не в создании форм, а в очищении сознания. Но стремление к внешним результатам творчества нисколько не противоречит внутреннему совершенствованию, а служит ему. Формы нужны как инструмент фиксации достигнутого духовного уровня, и пока нет абсолютной чистоты сознания, они необходимы. Другой вопрос, что надо иметь правильное понимание смысла внешних форм - как средства, а не как цели творчества. Но это касается скорей философов, не занимающихся искусством, а размышляющих о нем. Твоя постановка вопроса фрагментарности совершенства в бытии и неудовлетворительности такого положения верна, но здесь важно не то, что формальный результат творчества, как ты говоришь, выделяется из жизни, а то, что внутреннее состояние создающего и воспринимающего эту форму отличается от, если можно так выразиться, фона их сознания. Соответственно и преодоление указанного положения лежит не на пути стремления к совершенному миру и жизни в нем, а к совершенному сознанию, возможность которого - лишь вне мира.

63.

- Прорываясь к красоте, за пределы мира, творящий добавляет к бытию нечто новое, чего раньше не было, к всему существующему совершенному собственную драгоценную жемчужину, неповторимую, как любая личность.

- Прорыв за пределы мира вовсе не означает создание чего-то прежде не бывшего. Красота не создается, а открывается. Дисгармония "мира сего" не объективное его состояние, а человеческое заблуждение. Гармонию не надо творить, она объективно есть, надо лишь очистить себя, чтобы впустить ее - имеющий уши, да слышит. Мир уродлив для того, кто не видит внутреннего единства форм и неправильно расставляет акценты. Безобразие тяготит наделяющего формы самодостаточностью и первичностью, ставящего общее в зависимость от частного. Познание красоты и обретение гармонии в переосмыслении видимого и в перерасстановке акцентов. Для того, кто осознает единство и подчиненность мира внемирному началу гармонии, в нем нет ничего необъяснимого, тягостного, отвращающего. Хотя собственно гармония и лежит за пределами мира и никакая совокупность движущегося, даже полная, рассматриваемая самостоятельно, ее в себе не содержит, но достичь ее обусловленной личности дано лишь посредством осознания единства и подчиненности мира. Путь к внемирному лежит по ступеням мира. Он и есть такая лестница по своему предназначению. Выход за его пределы может быть лишь результатом его обобщения и утончения. Обретение гармонии вне мира есть завершение поиска гармонии в мире.

64.

- Многие видят и в науке, и в искусстве лишь реакцию на природную необходимость.

- На нее по разному можно реагировать. Цель наилучшего устроения одно, освобождение от ее уз - другое. Отсутствие мирской обусловленности устраняет и предмет творчества. Любая деятельность противопоставлена чему-то недеятельному - или рассеянию, или сосредоточению. Творчество преодоление. Переставая отрицать необходимость, оно отрицает свободу.

65.

- Творческое произведение может как бы ограничиваться миром, замыкать человека в нем, а может выводить за его пределы. В завершенности, законченности форм есть отточенность красоты, но одновременно и некая сугубая приземленность.

- Ценность художественных произведений меряется лишь по шкале совершенства, остальное - от лукавого. В абсолютном плане нет ни классицизма, ни романтизма, ни множества критериев оценки результатов творчества. Критерий единственный: внешние формы могут быть более или менее совершенными в зависимости от чистоты сознания создателя, который, кстати, сам и не всегда правильно понимает истинную цель творчества. Он движется к совершенству иным путем, чем философ. Художественное творчество вообще весьма условно связано с идеологией. Многие, например, произведения Пушкина по содержанию проникнуты половой страстью, граничащей с развратом.