Борис Михалев: Ницшевский Заратустра

Совершенствующийся бесцельно добивается лишь лести случая. Он расходует на блаженство накопленный потенциал святости, того не желая. Пока влюбленность в мир не позволяет вынести объект стремлений за его пределы, сколь угодно продвинутый практик духа будет растрачивать собранное и начинать сначала. Стремящийся ввысь ради бархатной улыбки обречен вечно ей не доверять.

24. "Из-за безумия примешана мудрость ко всем вещам". Мудрость (правильный способ взаимодействия вещи с ситуациями) - фрагмент ума. Без зависимости от единого разума, расставляющего всё на свои места, невозможно мудро организовать процесс существования вещей, так как для недопущения хаоса требуется согласование их "мудростей".

25. "Тысячекратно происхождение всех хороших вещей: все хорошие веселые вещи прыгают от радости в бытие - как могли бы они это сделать только один раз!"

Любые вещи могут "прыгать" в бытие сколько угодно раз. Стоящая за всеми ними как бы тень тонкого мистического принципа - единственна. Попытка поймать ее и положить в один ряд с вещами - глупость. Тонкие ювелирные украшения не делаются топором. От утверждения однократности происхождения множества вещей исчезает "могли бы". Я думаю, не к лицу философу рассуждать через "бы".

26. "Человеку тяжело нести себя! Это потому, что тащит он слишком много чужого на своих плечах."

За тяжесть - грех - ответственность только собственная. Чужое может, провоцировать, разжигать, но не вызывать страсть. При любой силы посторонних воздействиях ее есть воля пресечь, соответственно, быть легким, какие бы кто гири не пытался на тебя навесить. Они будут соскальзывать с плеч, так как держатся исключительно на твоем согласии участвовать в предложенной игре.

27. "Насилие, устав, необходимость, следствие, цель... - Разве не должны существовать вещи, над которыми можно было бы танцевать?"

От насилия, устава, необходимости, следствия не освободишься, просто их проигнорировав - посмеявшись и потанцевав. В этом случае они лишь усилят над тобой свою власть. Стряхнуть доступно иллюзию, необходимость - реальность (каждому хочется есть, спать) - надо преодолеть. Для этого требуется поставить цель (желание легкости преобразовать в намерение). Чтоб сбросить оковы необходимости, пройди вверх по ее лестнице, сыграй в игру по установленным правилам и одержи победу.

28. "Тот открыл себя самого, кто говорит: это мое добро и мое зло; этим заставил он замолчать крота и карлика, который говорит: "Добро для всех, зло для всех"."

Открывший себя освобождает источник понятий добра и зла, бьющий изнутри. Извне навязанное для него - чушь. Однако, он не говорит: мое добро и мое зло. Вкус чистой воды этого родника (не допуская мысли о возможности чужих истинных добра и зла) не позволяет усомниться в его единственности. Добро и зло не для всех одни, а у всех одинаковые.

29. "Так хочет характер душ благородных: они ничего не желают иметь даром".

Характер душ благородных ничего не желает иметь.

30. "Не надо желать наслаждаться! ...наслаждение ...надо иметь, - но искать надо скорее вины и страдания!"

Если ищущий вины позволяет впоследствии наслаждению быть, он его желает; и на самом деле именно ради него идет на страдания. Он не устремлен к совершенству, а лишь открыл закон наслаждения, таким образом, ходит по кругу, всякий раз, испытав на себе действие противоположностей, возвращается в одну и ту же точку духовной чистоты/ загрязненности, с которой начал движение.

31. "Для духа быть таким добрым - болезнь. Они уступают, эти добрые, они покоряются".

На духовность воздействует не факт уступчивости. Важно, относительно чего проявлена покорность. Если человек сам не в состоянии справиться со страстями и осознал свою порочность, для его духа выздоровление - поддаться внешнему исправляющему насилию.

32. ""Над рекою всё крепко, все ценности вещей, мосты, понятия, все "добро" и "зло" - всё это крепко!"... - это истинное учение зимы, удобное для бесплодного времени, хорошее утешение для спящих зимою и печных лежебок. ...но против этого говорит ветер в оттепель!"

Климат сознания - эмоции. В высших его сферах, где вращаются учения, нет зим и оттепелей. Их возможность влиять на ценности говорит о поверхностности последних. Границу между разумом и страстями охраняют сторожевые понятия, выставленные высшим духовным достоинством. Бывает, что мутный вал, поднимающийся из животных низов человеческого существа, парализует волю, швыряя личность в пучину низости. Однако, пока живы вышеуказанные стражи, напоминающие опустившемуся, что он опустился, не все потеряно. Хуже, если мировоззрение, деформируемое грязной волной, преобразует свои установки из стержня бытия, который не от мира сего, в затычки для дырок в душе - в утешения.