Александр Мень - От рабства к свободе

Во исповедание и велелепоту облеклся еси. Одеяйся светом яко ризою,

Простираяй небо яко кожу.

Покрываяй водами

превыспренняя Своя,

Полагаяй облаки на восхождение Свое, Ходяй на крилу ветреню.

Творяй Ангелы Своя духи,

И слуги Своя пламень огненный.

(103. 1–4)

«Творяй Ангелы» следует перевести так: «Ты сделал духов Своими посланниками». Но на самом деле там стоит слово руах — «ветер», поэтому надо — «сделал ветер Своим посланником» и «слугой Своим — огонь», то есть Ты управляешь всеми стихиями.

Основаяй землю на тверди ея,

Не преклонится в век века.

Бездна яко риза одеяние ея,

На горах станут воды.

Бездна, согласно древним представлениям, обтекала все мироздание; для нас это не водная бездна, как в древности, а бездна космоса. И дальше идет картина мироздания в подробности:

Посылаяй источники в дебрях,

Посреде гор пройдут воды.

Напаяют вся звери сельныя,

Ждут онагри в жажду свою…

(«онагры» — дикие ослы)

Насытятся древа польская,

Кедри Ливанстии, ихже еси насадил…

Кедры — это огромные хвойные деревья на горах Ливана.

Тамо птицы возгнездятся,

Еродиево жилище предводительствует ими…

(«еродий» — это аист)

Г оры высокия еленем,

камень прибежище заяцем.

(103. 10–11, 16–18)

На самом деле в оригинале стоит слово «шафан», которое перевели как «зайцы» — это такие зверьки, родственники слонов; их называют даманами (посмотрите в любой энциклопедии).

Сотворил есть луну во времена,

Солнце позна запад свой.

Положил еси тму, и бысть нощь,

В ней же пройдут вси зверие дубравнии.

Скимни рыкающии восхитит,

И взыскати от Бога пищу себе…

«Скимны», то есть львы, молодые львы…

А потом наступает утро:

Возсия солнце, и собрашася,

И в ложах своих лягут.

Изыдет человек на дело свое,

И на делание свое до вечера.

Дальше картины моря:

Сие море великое и пространное,

Тамо гади, ихже несть числа,

Животная малая с великими,

Тамо корабли преплавают,

Змий сей, его же создал еси ругатися ему…

(103. 19–27)

Змий, или левиафан (в синодальном переводе), — это морское чудовище, мифологический образ, сотканный из представлений о морских животных, и его можно толковать по-разному; слово «левиафан» происходит от финикийского лотану — это олицетворение морской стихии, мировой дракон. Но у псалмопевца он не бог, а морское животное типа лох-несского чудовища, которое плещется в водах. Дальше очень важные слова:

Вся к тебе чают, дати пищу им во благо время.

Давшу Тебе им, соберут, отверзшу Тебе руку, всяческая исполнятся благости…

И вот важные слова:

отврапццу же Тебе лице, возмятутся, отъимеши дух их, и исчезнут, и в персть свою возвратятся;

(103. 27–29)

То есть и животные, и растения, и человек — все живут духом Божиим; если нет духа, то они возвращаются в персть, то есть в пыль, в прах, в небытие…

«Благослови, душе моя, Господа», — так кончается этот псалом, как и многие другие.

И наконец, последний вопрос, который можно здесь поставить. Псалтирь называется книгой хвалений, славословий, в ней человек благословляет Бога. Что же это означает?

Мы часто в расхожих разговорах и в литературе встречаем мнение, что молитва есть выпрашивание, уговаривание, настаивание. На самом деле в глубине своей, хвала Богу — это не то, что хвала человеку. Богу не нужно это. Но любовь без хвалы не бывает. Вся лирическая поэзия теснейшим образом связана с этим.

Человек не может не говорить об объекте своей любви. Он говорит ему самые прекрасные слова. Он радуется о нем! — о том, что это существо есть, что оно существует. Так вот, в тайне мистики — славословие есть радость о Господе, радость, которая не может молчать, она подобна ручью, который пробивает все препоны и выходит наружу. И когда человек славит Бога, от этого он чувствует еще большую полноту жизни. Поэтому Псалтирь, хотя и является книгой бурь, тревог, страхов, поражений и снова побед, — она необыкновенно жизнеутверждающая.

Я говорил вам о своем знакомом, который понял Псалтирь только пережив горе, — он не только понял ее, а нашел что-то ему очень близкое в этой предельно архаичной книге, отделенной от нас 20 с лишним столетиями (а иногда почти 30, смотря какой взять псалом). Она обладает таинственной силой, которая выпрямляет исковерканную душу современного человека и делает ее полной мужества, надежды, жизнеутверждения — не ложного псевдо-оптимистического, которое надувается как пузырь и потом лопается, а подлинного, укорененного в самом бытии, когда человек находится рядом с Богом и чувствует Его присутствие.