Лев Шихляров - Введение в Ветхий Завет

Впоследствии Исайя 2-ой сподобился гораздо большего знания. В 50–53 главах он раскрывает иную тайну: величие и слава Мессии утверждена не только на Его смирении и послушании Ягвэ, но на Его глубоком страдании.

Страшная, непонятная тайна! Пророку открыто, что Тот самый Мессия, которого ждет Израиль в лице лучших умов своих, ради прихода Которого только и стоит жить на земле, будет страдать? Будет мучим, будет отвергнут?

Нельзя сказать, что подобный образ был неожиданностью для самого Исайи 2-го. Рассуждая об Израиле, он видит, что идеал замысла Божьего о Своем народе слишком далек от реальной исторической перспективы. Израиль верит в спасение, но от самого Израиля остается "остаток". И этот остаток страдает, а он-то и есть истинный "Израиль". Итак, истинно Божие на земле не может не страдать. И еще: Израиль объявляет о своей вере в Ягвэ, но все великие пророки обличали его в том, что он отвергает воспитующую руку Ягвэ. И Мессия, как зримое явление Ягвэ, как воплощение Его воли, тоже может быть отвергнут. Но видит ли Сам Бог какой-либо промыслительный смысл в этих страданиях Помазанника? Да, видит, и от пророка этого не утаил:

Как и автор 21-го псалма, Исайя будто бы присутствует при Голгофе, видя даже фотографические подробности евангельских событий. Он вообще проникается Евангелием: безгрешный Мессия берет на себя все наши грехи и добровольно следует на казнь, чтобы победить навсегда зло. Никто из ВЗ-ных писателей не поднимался так высоко в видении Христа, в исповедании НЗ-ной доктрины. И потому мы уже не удивляемся, что книга "Второго Исайи" заканчивается благой вестью Ягвэ для всех народов, через Иерусалим познающих Творца, и видениями, предвосхищающими опыт св. ап. Павла:

"Я … приду собрать все народы … и они … увидят славу Мою. И положу на них знамение, и пошлю из спасенных от них к народам: (перечисляются страны), на дальние острова, которые не слышали обо Мне … и они возвестят народам славу Мою и представят … от всех народов в дар Господу на конях и колесницах, и на носилках, и на мулах, и на … верблюдах, на святую гору Мою, в Иерусалим … из них буду брать также в священники …

К началу VI в. до Р. Х. евреи, освобожденные указом персидского царя Кира, стали возвращаться в разоренный Иерусалим. Было, несомненно, немало и тех, которые выгодно устроились в новых условиях жизни и вовсе не собирались покидать Вавилон. Для того, чтобы по-настоящему возродить Израиль, как в материальном, так и в духовном смысле, требовался настоящий энтузиазм. В это время вновь усилились мессианские чаяния. Живший в Израиле в это время пророк Захария рассказывает о своем видении великого священника Божия, с которого Ангелом Божиим снимаются запятнанные одежды (символ взятия на себя грехов), и возлагаются одежды торжественные. Пророк предугадывает и имя сего иерея: Иисус! (Зах, 3 гл.). Одним из проповедников возрождения стал в V в. до Р. Х. законоучитель и духовный вождь реэмигрантов Эзра (Ездра), веривший в возвращение Израилю былой славы. Первоочередной задачей он считал восстановление храма как зримого символа прощения Божия и возобновления Завета. Храм действительно был построен ценой неимоверного напряжения сил, хотя старики говорили, что он значительно уступал первому в великолепии и размерах. Заслугой Эзры является также приведение в порядок Священного Писания и составление его канона, а также научение всего народа смыслу Библии. Эзра считал, что единственно действенным средством духовного возрождения и поддержания нравственности является строгое следование всем пунктам Закона Моисеева, для чего необходимо было "воздвигнуть ограду Закону" , т. е. защитить самобытность Израиля от любого внешнего влияния. Он требовал возвращения к строгим временам странствования по пустыне, жесткого наказания за грехи, развода с иноплеменными женами, призывал к войне с соседними племенами, мешавшими израильтянам вновь обосноваться на своей земле и построить храм. Меры, предпринятые вождем и его преемником Неемией (см. кн. 1 и 2 Ездры и кн. Нееемии), однако, не смогли решить принципиально всех духовных проблем, для развития религиозного сознания они становились тормозом. И в самом деле: как можно было верить во всемогущую силу Закона, когда давно уже были произнесены слова Иеремии о Новом Завете? И в скором времени жизнь в Израиле вернулась в свою обычную колею, где вера в Ягвэ сочеталась с язычеством, цари были заняты одной политикой, а упование на будущее мессианское царство наталкивалась на иго очередного сильного иноземного властителя.