Лев Шихляров - Введение в Ветхий Завет

— они написаны особым языком, включающим символы, гиперболы и фантастические образы

— они писались в моменты величайших страданий, катастроф, гонений на веру

— они передают атмосферу ожидания скорейшего конца истории, суда Божия над народами и зримого воцарения Ягвэ "на земле, как и на небе".

Т. о., то что одни пророки высказывали в виде прямых обличений и предупреждений, в виде намеков, притч и "юродства", другие могли передать описанием грандиозных картин борьбы Божиих сил со слугами тьмы, зашифровывая важные идеи (не исключено, кстати, что как раз ради шифрования от "внешних" и были придуманы апокалиптические аллегории).

Что же видит Иезекииль? "Слава Господня" у него — не просто сияние или облачный столп, даже не просто небесная колесница, а огромный движущийся механизм на живых и всевидящих колесах. Прот. Александр Мень считает, что Иезекииль, как и многие иудеи, был поражен интерьером Вавилонского храма, по убранству и размерам многократно превосходившего еврейский, в котором как раз и были всевозможные изображения божеств, животных и колесниц; и в видении пророка вся эта картина ожила и вписалась в представление о Ягвэ, Который на самом деле является Богом не только для иудеев. Мы не знаем, чем были для Иезекииля четыре таинственных крылатых существа, а пророк вряд ли понимал, какими они предстанут в НЗ-ном сознании, но мы ясно видим, что пророк-священник разглядел в Божественном сиянии черты льва, тельца, человека и орла. Эти существа в христианстве станут символическими знаками евангелистов Матфея, Марка, Луки и Иоанна соответственно, ибо они напоминают о разных аспектах служения Спасителя, Который и есть "сияние славы Ягвэ". (Так, для Матфея Иисус прежде всего обетованный евреям царь Израиля, "лев от колена Давидова" ; для Марка — добровольная жертва, невинный телец или агнец; Лука подчеркивает Его человеческую природу, а Иоанн особое внимание обращает на Его Божественность). Но более всего удивительно другое — над этими животными, над сводом и над престолом, т. е. в максимально возможной степени проникновения духовным взором в глубины Сущего — "подобие человека вверху" . За шесть веков до Р. Х. Иезекииль провидит Человека в глубинах Бога, "человечность" Бога! Неудивительно, что после этого по слову Ягвэ пророк съедает (символ пропускания через нутро) свиток со словами "плач, и стон, и горе" , но при этом на устах его было "сладко, как мед" (3, 1–3).

В сознании Иезекииля видение славы Господней пересекались с тем обстоятельством, что он, будучи священником, гораздо болезненнее, чем Иеремия или Варух, переживал гибель Иерусалимского храма. Ведь этот храм являлся на земле единственным местом обитания истинного Бога, а теперь он разрушен. Иезекииль описывает в 10-й главе, как слава Господня покидает храм (в котором тоже к тому времени находились идолы) — за грехи всего народа, вернее за его нераскаянность, и город остается беззащитным перед врагом. Но именно поэтому грядущее возвращение из плена Иезекииль связывал прежде всего с восстановлением храма, с возвращением славы Господней к скорбящим чадам Израиля. Но подробное описание в 40–48 главах книги устройства нового храма дано в явных апокалиптических тонах. Пророк вовсе не мечтает о реставрации или реконструкции допленной жизни. Он вообще связывает свои видения не столько с возвращением людей в Иудею, сколько с грядущим судом Божиим и Его вечным царствованием. При этом будет "новая святая земля" , новый Иерусалим (имя городу будет иное — "Господь там" ), а в нем новый храм, в который и вернется слава Господня. В этом храме и в этом святом городе взамен неверных пастырей, которые "ели тук, откормленных овец заколали, а стада не пасли … больной овцы не врачевали и пораненной не перевязывали, и потерянной не искали … а правили ими с насилием и жестокостью" (34, 3–6), будет один Пастырь, Мессия, "Давидов сын" (см. 34, 11–24). А жить в этом городе грядущего царства Божия будут те, которые во все дни испытаний и скорбей сумели остаться верными Богу, те, на челах которых ангел Господень поставил особый знак (9, 4). Этим "знаком" в евр. Оригинале является буква "тав". Она напоминает нам о крестном знамении, которое первые христиане-мученики как раз и изображали пальцем на лбу, и мы не можем еще раз не поразиться глубине Откровения, явленной ВЗ-ному апокалиптику.

… Вавилонский плен длился около семидесяти лет. В первой половине VI в. до Р. Х. значительно усилившаяся Персия поразила Вавилонское царство, словно в ответ на покаянный плач иудеев, отраженный в 136-м псалме: