Барт Эрман: Петр, Павел и Мария Магдалина

Петр, Павел и Мария являются важными фигурами не только по причине того, кем они были фактически — историческими личностями I века, но и в соответствии с тем, как прочно их помнили в более поздние века, как о них возникали легенды, часто принимавшиеся за «евангельскую истину» теми, кто их слышал и пересказывал. В течение первых трехсот лет существования христианства, которые будут центральной темой в моей книге, Петр был широко известен как человек, обладавший способностью творить захватывающие чудеса, приводившие к массовому обращению в христианство. Считалось, что он мог исцелять больных, изгонять бесов и воскрешать мертвых. Некоторые из историй о нем, на взгляд современных читателей, довольно странные, например, в том случае, когда он оживляет вяленую рыбу, чтобы убедить присутствующих в силе Бога, или когда лишает вредоносного мага его способности летать над Римом, заставляет его упасть и разбиться. О Павле тоже рассказывали легенды как о великом чудотворце, носовые платки и накидки которого могли исцелить больного, как о чудотворце, крестившем говорящего льва, который позже отказался растерзать Павла, когда его бросили к диким зверям на арене. В особенности же Павел был известен как великий защитник аскетизма, проповедовавший, что жизнь вечную обретут те, кто воздерживался от радостей половой жизни, даже если состоял в браке.

Современным читателям может показаться удивительным, что такое послание находило отклик у многих людей того времени, что некоторые из них покинули свое брачное ложе в обмен на блаженное существование в будущем. Ведь сама Мария Магдалина была известна своей сексуальной жизнью или по крайней мере своей прежней сексуальной жизнью, так как ходили слухи о том, что она была проституткой, которую Иисус обратил в веру и которая затем имела необычайно близкие отношения с Иисусом перед его смертью. Согласно более поздней легенде, она оказалась во Франции в качестве одного из первых христианских миссионеров в Западной Европе.

Ни одна из подобных историй о Петре, Павле и Марии исторически не является достоверной. Но это не означает, что они не важны. Люди, которые пересказывали чудесные истории (и те, кто слушал их), верили, что они являются точными описаниями прошлого. Более того, они любили эти легенды, потому что те очень хорошо выражали их собственные верования, интересы, ценности, приоритеты и страсти. Если мы интересуемся не только жизнью первых последователей Иисуса, но и жизнью тех, кто рассказывал о них в более поздние времена, нет ничего более подходящего, чем обратиться к историям о Петре, Павле и Марии Магдалине.

Некоторые ученые утверждают, что мы и сегодня не сильно отличаемся от рассказчиков Древнего мира: когда мы говорим о прошлом, мы точно так же не просто констатируем, что происходило тогда в действительности, но показываем, почему произошедшее важно сейчас для нашей собственной жизни. То есть по большому счету ни у кого нет чисто антикварного интереса, интереса к прошлому как таковому. Напротив, мы интересуемся им, потому что оно может помочь нам осмыслить настоящее, нашу собственную жизнь, наши собственные верования, ценности, приоритеты, наш собственный мир и наш опыт. Если эта точка зрения верна (бывает и я так думаю), то, строго говоря, нет такой вещи, как «незаинтересованное» исследование прошлого, — все мы изучаем его фактически ради того, чтобы оно помогло нам понять самих себя и нашу жизнь.

Такой «заинтересованный» подход к прошлому был, конечно, присущ и древним людям, рассказывавшим истории о ранних последователях Иисуса. Они рассказывали их не просто для того, чтобы передать объективные сведения о произошедшем, но и потому, что эти истории что-то значили для них, независимо от того, были они, строго говоря, исторически точными или нет. Помимо всего прочего, отсюда следует, что перед современными историками стоит двоякая задача. С одной стороны, мы пытаемся определить, насколько это возможно, что же в действительности произошло в прошлом: что на самом деле говорили и пережили Петр, Павел и Мария? В то же время мы исследуем, в каком виде это прошлое помнили люди, которые позже рассказывали о нем истории — даже если те не были достоверными.

Ирония проблемы в том, что часто легче узнать, в каком виде прошлое помнят, чем выяснить, что же произошло на самом деле. Действительно, иногда, несмотря на все наши усилия, невозможно отделить вымысел от фактов, сфабрикованные описания от исторических событий. Самым прискорбным аспектом истории является то, что она исчезает навсегда. Как только что-то происходит, оно тут же заканчивается, и хотя могут оставаться следы прошлых людей и событий, эти следы всегда неполные, частичные, представленные не объективно, неопределенные и подверженные множеству различных толкований. Историки стараются восстанавливать прошлые события, основываясь на оставшихся свидетельствах, но история — не эмпирическая наука, которая может установить факты с высокой степенью вероятности, основываясь на надежных результатах, полученных с помощью повторяемых экспериментов. История — в большей степени искусство, чем наука.