Павел Евергетин - Евергетин или Свод богоглаголивых речений и учений Богоносных и Святых Отцов

— И кто же там? — спросил я.

— К нам еще есть хоть немного милосердия, поскольку мы не знали Бога. А кто знал Бога и отрекся от Него, те еще ниже нас, и их муки еще страшнее.

Я поднял череп и зарыл его, а сам пошел прочь».

Если кому доведется читать этот рассказ — внемлите и ужаснитесь: те, кто отрекся от Бога, наказываются даже страшнее неверующих! Так что постараемся не отречься от Него своими делами тьмы — и мы избежим этой ужасной кары. Ведь отрекаются от Бога не только прямо и словом: отрекаются от Него и беззаконными делами, даже если на словах хранят видимость исповедания. И свидетель тому апостол, сказавший: «Они говорят, что знают Бога, а делами отрекаются» (Тит 1. 16).

2. А брат Господень Иаков говорит: «Если кто из вас думает, что он благочестив, и не обуздывает своего языка, но обольщает свое сердце (тем, что полагается на веру), у того пустое благочестие» (Иак.1. 26), ибо «вера без дел мертва» (Иак.2. 26). И слова эти явным образом справедливы. Говорит же Бог через пророка: «Горе тем, чрез которых имя Мое «хулится во языцех» (Ис. 52, 5). Нас называют народом Божьим, Его святым наследием (Кол.1,12) и тому подобными именами. Ну, а если мы оскорбляем Бога бесчестными делами и своими поступками делаем так, что доброе имя, которым мы названы, хулится у неверных? Разве не справедливо покарать нас, виновников этой хулы и бесчестия, и покарать еще страшнее, чем неверующих? Во всяком случае, Сам Спаситель, справедливый и непогрешимый Судия, сказал, что «тот, который знал волю господина своего… и не делал по воле его, бит будет много; а который не знал и не сделал, бит будет меньше» (Лк 12. 47–48).

Так что, братья, будем страшиться этого и подвизаться по мере той силы, которую дал нам Бог. Пусть вера наша будет видна из дел и все наши поступки будут во славу Божию, чтобы люди, которые видят нас, прославляли Препрославленного

3. Как — то авва Силуан сидел с братьями и пришел в исступление. Он пал ниц, но вскоре после поднялся и заплакал.

Братья стали просить его:

— Скажи нам, отче, что с тобой? — но старец молчал и плакал.

Братья настаивали все больше, и он сказал:

— Был я восхищен на суд. И видел, что многих монахов уводят в ад, а многие миряне идут в Царство Небесное.

С тех пор старец всегда скорбел и ни за что не хотел выходить из келии. А если против воли и приходилось ему выйти ради какой — то нужды — он закрывал лицо кукулем.

Однажды святой Антоний, собираясь поесть, ближе к девятому часу встал помолиться — и почувствовал, что его ум приходит в исступление. И странное дело: он увидел себя самого, как будто он только что вышел из собственного тела и какие — то люди ведут его кверху, а другие, мрачные и страшные видом, стремятся помешать ему пройти. И когда его проводники вступили в спор, те стали требовать счет, не должен ли он им, причем пытались представить счет от самого рождения, но проводники Антония возразили:

— То, что было от рождения, прощено Господом. Счет надо вести с того момента, как он стал монахом и принес обеты Богу.

Тогда те стали обвинять его, но доказать ничего не смогли и освободили дорогу. И тотчас же он увидел, словно он идет и возвращается в самого себя и вот он уже снова — прежний Антоний. Тут уж он позабыл о пище и остальное время дня и всю ночь плакал и молился: настолько его поразила мысль о том, как много врагов борется с нами и сколь трудно перейти воздушное пространство. Тогда ему пришло на ум, что именно об этом говорил апостол Павел: «…по воле князя, господствующего в воздухе» (Еф 2. 5). Вот в чем состоит господство врага — в том, чтобы бороться и препятствовать тем душам, которые восходят к небу! Потому и советует апостол: «Для сего приимите всеоружие Божие, дабы вы могли противостоять в день злый» (Еф.6.13) — то есть чтобы враг не смог сказать о вас ничего дурного и был посрамлен.

2. В другой раз была у него беседа с теми, кто пришел к нему, об образе существования души и о том, где она будет, когда покинет этот мир. На следующую ночь зовет его кто — то сверху и говорит:

— Антоний, встань, выйди и смотри.

Тогда он вышел (потому что знал, кому следует повиноваться) и, подняв голову, видит, как кто — то безобразный и страшный стоит, ростом доставая до самых облаков. И когда кто — либо взлетал, будто на крыльях, к небу, он расставлял руки и одним не давал пролететь, а другие, поднимаясь выше, перелетали его и продолжали свой путь беспрепятственно. На таких великан скрежетал зубами, а когда кто — нибудь падал, он радовался. Тут Антонию был голос: