Иоанн Кронштадтский - Дневник. Том III. 1860-1861. Созерцательное богословие. Крупицы от трапезы Господней

Имеется в виду следующий эпизод посещения прп. Сергия поселянином–земледельцем, изложенный Епифанием Премудрым в житии преп. Сергия: «Пришедший земледелец прилежно старался увидеть преподобного испрашивал: кто здесь Сергий? Где этот чудный и знатный муж, о котором я столько слышал? <���…> Сказали ему: он в огороде один — наедине копает землю; ты немного подожди, пока он выйдет. Но тот от сильного желания не стал дожидаться, а пошел глядеть в скважину и увидел блаженного в дряной одежде, очень изорванной и со множеством швов, трудящегося в поте лица. Никак не подумал он, что это тот самый желанный им, которого он ищет <���…>. Когда же преподобный, окончив свою работу, вышел из огорода и пришел в монастырь, немедленно указали его тому, говоря: вот это тот самый, которого ты пожелал видеть. Но земледелец отвернулся от блаженного Сергия и начал смеяться и гнушаться им, говоря: я пришел видеть пророка, а вы мне показываете нищего сироту» (Житие преп. Отца нашего Сергия игумена Радонежского Чудотворца и похвальное ему слово, написанное учеником его Епифанием премудрым. Переведено с славянского при Свято–Троицкой Сергиевой Лавре. Свято–Троицкая Сергиева Лавра, 1908. С. 73–74).

Скорее всего эти наброски представляют собою план преподавания в школе на 1862 г. (см. также примеч. к с. 59).

Ср.: Молитва священника во время Херувимской песни («Никтоже достоин…»), из последования Божественной литургии.

Текст: (днем же — глаз). — в рукописи перечеркнут.

Ирмос 3–й песни Умилительного канона ко Господу Иисусу Христу, гл. 2–й.

Стрелка у весов.

Молитва Святому Духу.

Ср.: Тропарь 1–й песни 5–й канона Одигитрии, гл. 4–й.

Ирмос 9–й песни канона Успения Пресвятой Богородицы, гл. 1–й.

Молитва Святому Духу.

Ср.: Тропарь 3–й песни 1–й канона ко Святому Причащению.

Ср.: Тропарь 9–го часа, чтомый в Великий пост, гл. 8–и.

Молитва 7–я, св. Иоанна Златоуста, из молитв на сон грядущим.

Ср.: Ирмос 8–й песни воскресного канона, гл. 8–й.

Отец Иоанн, вероятно, имеет в виду сирийских христиан, пострадавших в результате крупных столкновений на религиозной почве, имевших место в Сирии в мао 1860 г. Журнал «Странник» сообщал: «На горах Щуф, Арур и Метень истреблено пожаром до 60 христианских селений, жители которых перерезаны, а спасавшиеся от кинжалов ограблены; жены и дочери обесчещены, церкви поруганы, священники избиты, монастыри разрушены. В числе последних пострадало 4 замечательных монастыря, и в особенности монастырь Мехалес (Спаса), откуда похищено более 10 ООО кошельков (кошелек — около 28 рублей серебром). Из разоренных женских монастырей инокини разбежались, спасая свою жизнь, но их преследовали, ругались над ними и потом умерщвляли. Теперь нельзя с точностью определить число погибших жертв. Один монах Абу–Саби, с помощью служителей турецкого правительства, на расстоянии трехчасового пути подобрал и похоронил 700 человек. Каково же должно быть число убитых по всем Ливанским горам! Таковы следы нападения друзов при участии турецких солдат и вообще тамошних мусульман». Мусульмане ряда деревень предложили христианам на выбор: «Или отречься от христианской веры и остаться в живых, или подвергнуться смерти <���…> Те из христиан, которые не согласились ценою веры купить себе жизнь, — а их, благодарение Господу, было немало, — претерпели мученичеекую кончину» (Странник. 1860. Август. Отд. IV. С. 50–51. 55–56).

Антифон 1–й. 4–го гласа на утрени.

Молитва 2 я, св. Антиоха ко Господу нашему Иисусу Христу, из молитв на сон грядущим.

Н. И. Костомаров был сыном дворянина и простой крестьянки–украинки; в словах отца Иоанна («и он — почтительнейший сын») просматривается личная параллель, особенно если принять во внимание, что эта дневниковая запись появилась вскоре после первого приезда Феодоры Власьевны из Суры в Кронштадт (1860 г.), когда она оказалась в чужой ей семье Несвицких и в гуще непростых семейных отношений: «Смотри, твоя маминька здесь одинокий человек — оказывай ей все возможные ласки и услуги» (Дневник. Т. II. С. 245). Дневник за время пребывания горячо любимой и почитаемой матери в Кронштадте изобилует записями, в которых неоднократно возникают слова: «простота», «грубость», «необразованность» и т. п. «При обращении с своею маминькою, — говорится в одной из них, — имей в мысли всегда следующее: она выше меня всегда, несмотря на ее крайнюю простоту, необразованность и грубость. Она — мой царь, мой господин» (там же, с. 147). «Не останавливай маминьку свою в простоте ее, — говорится в другой, — в ее простых словах и поступках: пусть у ней все будет натурально, а не принужденно, не изысканно; пусть она будет для тебя уроком смирения: именно помни всегда, из какого ты низкого рода, необразованного и грубого…» (там же, с. 169–170). И наконец: «Маминьку свою как святую почитай. — И точно, для меня она — предмет священного почтения» (там же, с. 259).